Богоборцы. Книга 3

Раньше я всегда считал, что богатые – заносчивые снобы, плюющие на тех, кто беднее них. А теперь вроде бы я могу себе позволить очень многое, гораздо больше, чем большинство жителей области, но при этом не чувствовал ничего особого. Да и люди для меня остались теми же, что и были. Как я уважал Матвея, дружил с Семёном и презирал Голенищева, так ничего и не изменилось. Да и желания выпендриться дорогими шмотками или тачкой не появилось.

Покупать качественные вещи – это да, но я и раньше старался это делать. Короче, не знаю. Для себя я отметил пару моральных ориентиров, чтобы потом сравнить отношение, но пока всё осталось таким же. Возможно, потому что прошло слишком мало времени. Я буквально два дня как из больнички и ещё не успел полностью проникнуться своим новым положением.

– И чем собираешься дальше заниматься? – прервала мои размышления Юлия. – Или решил завершить расследование, раз старуха, или кто там она была, мертва?

– Нет, – я помотал головой. – Я не верю, что всё так просто. Понимаешь, вроде всё, можно выдохнуть, но что-то скребёт на душе. Думаешь, чего я за официальное расследование так задницу рву? Именно поэтому. Свербит что-то, мол, это всё неспроста.

– Понимаю, – хмыкнула Обрескова. – Бывает такое. Чаще всего это глисты или ещё какие паразиты. Но иногда чуйка не обманывает. Давай излагай, что тебе не нравится.

– Всё! – категорично отрезал я. – Самое главное – кто отдал ребёнка этой бабке. Пырьевой Мстиславе Дорофеевне, тысяча девятьсот тридцать шестого года рождения. Да он ей даже на внука не тянет! Минимум правнук, и это ещё с огромной натяжкой. И социальные службы спокойно отдали Ванечку древней старухе?

– Она родственница, – пожала плечами девушка, – кому ещё ребёнка доверить. Хотя ты прав, надо бы найти, кто там решение принимал. Ведь они должны были наблюдать за этой семьёй. Проверять постоянно.

– А что там вообще с его родителями. – Я вдруг понял, что так и не узнал, а как, собственно, Ванечка стал сиротой. – Есть информация об этом?

– Да, вроде бы несчастный случай, – кивнула Юлия, не отрывая взгляда от дороги. – Я запросила дело. Да и вообще все документы по этой семье. Но будут готовы через неделю, не раньше. А то и позже. Они жили в другой области, так что пока перешлют, сам понимаешь.

– Ладно, пока, значит, в соцзащиту сгоняю, пообщаюсь, – я прикинул, что нужно сделать. – А там, глядишь, может, чего Москва скажет. Интересно всё-таки, что это за тварь была, и почему на неё кристалл маятника не реагирует.

– Ну, я могу тебе с ходу десяток вариантов накидать, – ухмыльнулась Юлия. – Начиная с того, что тварь может быть откуда-то с другого материка, где просто нет месторождений заберзата, хотя он даже на Мадагаскаре встречается. Но мало ли, какие острова в Океании. Приехал студент в Лумумбарий и остался жить. А потом их божок у нас и объявился. Не первый случай.

– А ещё что может быть? – я старательно мотал на ус чужой опыт, потому что знал, что на нём учиться менее болезненно, чем на своём. – И почему бюро это не учитывает?

– Бюрократия, мой юный друг, – грустно покачала головой Обрескова. – Признать, что стандартные средства не работают, – значит навлечь на себя многие проблемы. А так ты вроде бабку завалил. Даже если что и было, концы в воду. И всё шито-крыто, жопа спасена, можно работать дальше.

– А когда грохнет, всем мало не покажется, – закончил я мысль. – Ну да, ну да, плавали, знаем.

– Ты думал, у нас не так, как везде? – рассмеялась девушка. – Да я тебя умоляю! Вон на МЧС посмотри. Они каждый божий день с пожарами борются. Люди гибнут. Но всегда найдётся чиновник, за взятку закрывающий глаза на нарушения. И бизнесмен, которому проще заплатить и не париться, чем соблюдать все правила. А потом получается очередной «Колченогий осёл» или кинотеатр с закрытыми пожарными дверьми. И это тебе не духи, в которых многие не верят. Это то, что каждый день показывают по телевизору и долдонят из любого утюга.

– Да блин, – я скривился. – Бесит! Может, это я молодой и неопытный, горю энтузиазмом, как говорил один старый комик. Но я просто не понимаю, как можно рисковать жизнью и здоровьем людей?! Вот постарею, заматерею, стану циником, тогда буду плевать на всех. А пока есть силы и энергия, надо стараться что-то изменить.

– Надеюсь, заматереешь ты как можно позже, – вздохнула Обрескова. – Каждый раз вытаскивать тебя из очередной задницы, конечно, не особо весело, но зато какое-никакое развлечение. А то закисла бы на бумажной работе. Но ты постарайся хотя бы через раз влипать в неприятности, а?

– Да будто это от меня зависит, – я улыбнулся, глядя на холодную, но почему-то в этот момент милую мордашку Юлии. – Я бы с удовольствием жил спокойно и никого не трогал. Но они же сами лезут.