Богохульство

Форд сразу догадался, к чему клонит Хазелиус. Грир явно тоже мгновенно понял его. Когда агенты и детектив ушли, завтрак продолжился в напряженной тишине. Казалось, в воздухе висит никем не произнесенное слово «самоубийство».

Перед уходом Хазелиус встал и осмотрел всех присутствующих.

– Позвольте, я скажу несколько слов. Прекрасно понимаю, что вы потрясены. Я тоже.

Ученые поерзали на стульях. Форд посмотрел на Кейт. Она выглядела не то чтобы просто потрясенной – на ней не было лица.

– Петру из-за неполадок с «Изабеллой» пришлось особенно тяжело, – продолжил Хазелиус. – Мы все знаем почему. Для устранения проблем с программным обеспечением он прилагал нечеловеческие усилия. По-видимому, ему не хватило выдержки. Хотелось бы в память о нем прочесть несколько строк из стихотворения Китса, посвященных волшебным мгновениям открытия.

Так звездочёт вдруг видит, изумлен,
В кругу светил нежданный метеор;
Вот так Кортес, догадкой потрясен,
Вперял в безмерность океана взор,
Когда, преодолев Дарьенский склон,
Необозримый встретил он простор[16].

Хазелиус помолчал и поднял глаза на коллег.

– Как я уже говорил, любое открытие, которое имеет хоть небольшое значение, дается человеку ох как непросто. Всякая серьезная попытка изучить непознанное таит в себе опасность и может нанести вред душе и телу. Вспомните первое кругосветное плавание Магеллана, экспедиции капитана Кука, программу «Аполлон» или, например, «Спейс шаттл». Вчера мы с вами, измученные суровыми условиями исследовательской работы, потеряли товарища. Лично я, независимо от результатов расследования – думаю, большинство из нас примерно знают, какими они будут, – лично я буду всегда считать Петра героем.

Он снова умолк, переполненный чувствами, прочистил горло и продолжил:

– Следующий запуск «Изабеллы» запланирован на завтра, на двенадцать дня. Каждый прекрасно знает, что должен делать. Те из нас, кто будет еще не в центре, соберутся здесь в одиннадцать тридцать и отправятся к «Изабелле» группой. В одиннадцать сорок пять двери Бункера закроются на замок. На сей раз, леди и джентльмены, клянусь, каждый из нас почувствует себя потрясенным Кортесом, вперяющим взор в безмерность океана.

Его взволнованный голос поразил Форда. То был голос человека, всем сердцем верящего в победу.

Глава 19

В это же самое утро преподобный Дон Т. Спейтс сидел в кресле, в своем кабинете, и для максимального удобства регулировал положение спинки и подлокотников. Настроение его было прекрасным. Разговор о проекте «Изабелла» будоражил умы. Заводить его в телеэфире мог только Спейтс. Эта тема словно была его собственностью. Денежки потекли рекой, телефоны разрывались. Загвоздка заключалась лишь в том, как подавать «фирменное блюдо» слушателям на ток-шоу «Америка за круглым столом». Во время проповеди можно было играть на чувствах, устраивать целое мелодраматическое представление. С ток-шоу дело обстояло иначе. Тут надлежало быть разумнее и сдержаннее, ведь эта передача была весьма серьезная. Словом, для «Америки за круглым столом» требовались факты, а их у Спейтса было раз два и обчелся, если не брать в расчет тех, которые каждый мог достать на официальном сайте проекта «Изабелла». Работая в этом направлении, Спейтс отменил несколько встреч, назначенных чуть ли не месяц назад, и пригласил физика, с которым мог поговорить об «Изабелле» намного обстоятельнее. Однако и этого было мало. Спейтс желал ошеломить публику.

В кабинет вошел его помощник, Чарльз, с папками в руке.

– Распечатки электронных писем, которые вы просили, преподобный. Другие сообщения. И план. – Он быстро и бесшумно разложил папки перед Спейтсом.

– Где мой кофе?

Вошла секретарша.

– С добрым утром, преподобный! – бодро воскликнула она. Ее начесанные и залитые лаком короткие волосы поблескивали в свете утреннего солнца. Она поставила перед проповедником поднос с серебряным кофейником, чашкой, сахарницей, сливочником, ореховым печеньем и свежим выпуском «Вирджиния-Бич дейли пресс».

– Когда выйдешь, закрой дверь поплотнее.

Оставшись один, Спейтс спокойно налил себе кофе, откинулся на спинку кресла, поднес чашку к губам и сделал первый восхитительно-горький глоток. Подержав кофе во рту, он с удовольствием проглотил его, выдохнул, опустил чашку на поднос и взял папку с электронными письмами. Каждое утро Чарльз и еще три помощника просматривали тысячи сообщений и выбирали те, которые приходили от прихожан, готовых пожертвовать значительные суммы, от политиков и крупных бизнесменов, нуждавшихся в большей известности. На такие письма Спейтс отвечал лично, благодарил за деньги или же называл свою сумму.

Он взял первую распечатку, просмотрел текст, нацарапал ответ, взял второй лист и стал таким образом прорабатывать всю стопку.