«Богородица, прогони!» Кто заказал «наезд» на Церковь?

А насчет собственности совсем просто. Присоединяясь к Совету Европы, который трудно заподозрить в клерикализме, еще в 1996 году Россия взяла на себя международные обязательства возвратить всю реквизированную в советское время собственность религиозных организаций. Так что противникам возвращения церковных зданий законным владельцам следует судиться с Советом Европы, обвиняя его в сращивании с мракобесами».

* * *

В самой Церкви пробежала трещина между теми, кто требовал суровой кары «кощунницам», и теми, кто по-либеральному снисходительно предлагал «выпороть дур» и отправить по домам.

Первую – «непреклонную» – позицию описал в своей статье «После кощунства» богослов и создатель миссионерской энциклопедии «Антимодернизм. ру» Роман Вершилло:

«К удивлению, кризис 2012—2013 гг. с Pussy Riot Русская православная церковь преодолела успешно и почти безболезненно. И это несмотря на то, что кощунство в храме Христа Спасителя ударило в самую болезненную точку внутрицерковной жизни – по вере и неверию в святость. Пляски в храме Христа Спасителя ударили и по вере в святость Церкви, и по неверию в эту святость.

Что же отстаивала Церковь в этом конфликте с либеральной общественностью России и всего мира? Чего она опасалась?

Если это спустить с рук, то дальше такие пляски будут во всех храмах – такова была реакция одних верующих. Другие, в том числе протоиерей Георгий Митрофанов, протодиакон Андрей Кураев и другие либеральные богословы и публицисты, не нашли в этой акции ничего кощунственного, поскольку Церковь якобы должна быть максимально открыта миру во всех его проявлениях: политических, моральных, культурных или контркультурных. Неудивительно, что церковные прогрессисты направили свои обличения не против участниц кощунства, а против самой Церкви, как якобы не соответствующей Евангельскому идеалу. В ответ на кощунство Церковь должна была, по их мнению, извиниться перед обществом за то, что живет своей особенной, то есть собственно святой, жизнью.

Ситуация осложнялась тем, что даже у консервативных верующих во многом исчезла непосредственность восприятия кощунства. Отсюда такая повторяющаяся аргументация: «Попробовали бы они сделать это в мечети или в синагоге!» И дело даже не в том, что ислам и иудаизм почему-то начинают служить образцом для православия, а в том, что верующие понимают: где-то есть какая-то верная реакция на кощунство, на которую сами они уже не способны.

По этим причинам спор между противниками панк-группы и их союзниками разгорелся не собственно на церковном поле, а обсуждали главным образом допустимость уголовного наказания участниц акции. Поскольку пиар-службы Московской патриархии сработали (как всегда) неудовлетворительно, то ответ церковной иерархии на эти вызовы оказался по большей части невербальным, символическим.

Главную роль сыграл в данном случае патриарх Кирилл, который спустя два месяца после акции произнес на молитвенном стоянии ключевое словосочетание: «предатели в рясах». Таким образом, он просигнализировал: Церковь будет отстаивать свою святость и хранимую в Церкви отдельную надсоциальную Истину. Столь же символической оказалась поддержка иерархией консервативных священнослужителей: их наградили, но даже в церковных СМИ афишировать награждение не стали.

Сторонники секуляризации Церкви оказались временно не у дел, а наиболее активных апологетов «милости» к Pussy Riot начали систематически «выдавливать». Почему же усилия церковных реформаторов не увенчались успехом, несмотря на подготовленную почву в Церкви и удачный политический момент?

Церковь не обладает санкцией на изменение мира, и для верующего в этом нет ничего удручающего, поскольку «наше жительство – на небесах». А вот для маловерующих и неверующих членов Церкви это превращается в экзистенциальную проблему. Церковная Правда воспринимается ими как несамостоятельная и бессильная, и эта Правда необходимо требует поддержки – общественной и государственной.

Отсюда понятно, почему лозунг борьбы с «предателями в рясах» вселил такую уверенность, хотя борьба велась исподволь и с внутренними колебаниями. Это была не консервативная реформа Церкви – об этом и речи не идет, – но иерархия показала, что готова не только учить, но и действовать, пусть и чисто символически. «Внешние» по отношению к Церкви также получили верный знак того, что Церковь никогда не сольется с обществом.

Центральный же спор о Правде и о силе Правды разрешился вполне либерально и политкорректно, поскольку единственной точкой, где смыкается правда и сила, оказалось современное массовое идеологическое государство. Произошла некоторая перегруппировка сил, и установилось новое равновесие между консерваторами и прогрессистами, что, конечно, далеко не соответствует христианскому понятию «покаяние».

…«Солисткам» Pussy Riot Надежде Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерине Самуцевич вменялась ч. 2 ст. 213 УК (хулиганство, совершенное организованной группой лиц), которая предполагает либо штраф от 500 тысяч до 1 млн рублей или лишение свободы на срок до семи лет.