Богослов, который сказал о Боге лишь одно слово

А именно. Когда император Диоклетиан воздвиг против христиан страшное гонение, Констанций состоял главным администратором западных территорий Рима. Так вот, в провинциях этих не пролилось ни капельки христианской крови. Свидетельствует современник Луций Лактанций, которого называли «христианский Цицерон»: первый эдикт Диоклетиана против христиан вообще не был оглашен в западных провинциях. И также проигнорировал Хлор четвертый императорский эдикт, который открывал дорогу наибольшему зверству.

А, между тем, система римского домината, принятая в то время, не позволяла даже малейшего своеволия поместных властей. Любое отступление от нее могло быть приравнено к государственной измене. Следовательно, Констанций рисковал и сам испить чашу, от коей он избавлял поклонников Единого Бога.

О верованиях людей, подобных отцу императора Константина, потомки спорят. Особенно в наше время, когда практически всеми официальными конфессиями забыто апостольское учение, что боги, разумеется, существуют, и только важно, как понимать о них («Есть много богов, но… один Бог Отец, из которого все» – 1 Кор 8:5,6). На русской земле учение это помнили еще целое тысячелетие после Вселенского собора первого[50]. В иных же землях забыли уже через половину тысячелетия или раньше.

Поэтому столь рознятся мнения чужеземцев, к примеру, о Святославе Хоробром. Заставший князя за поклонением христианским святыням написал о нем «христианин». Другие же, которые видели, как отец Владимира Святого оказывает знаки почтения богам, начертали о нем: «язычник». А уж когда ревнивый до воинской славы Цимисхий не сумел перебить или принудить сдаться горстку защитников Доростола и распустил слух о жестоком и непреодолимом колдовстве Чурилы волхва, сподвижника Святослава, – клеймо «язычник» на этого последнего было поставлено окончательно. Даже С. Алексеев и А. Веста поверили.

Подобные разногласия по вопросу религиозной атрибуции (то есть веропринадлежности) у историков чаще всего свидетельствуют, что человек был последователем Русской Северной Традиции. Ее предание сохранило, что именно таким был Констанций Хлор. Причем он был потомственный посвященный, то есть происходил из древнего рода хранителей Традиции.

Род этот принадлежал славянскому племени ардиеев (греческая транскрипция самоназвания «арктии», «арции»), пришедших с Севера в земли Иллирии еще чуть ли не во времена Трои. Ученые производят это племя от носителей лужицкой культуры, но сами представители его полагают себя произошедшими непосредственно от легендарных арктов.

Кстати, самоназвания «арктии» и – более широкое – «словене» в древние времена представляли почти синонимы. Мы можем это видеть из работы президента Российской Академии Наук А.С. Шишкова (1754–1841) «К истокам. Опыт словаря забытых словенских слов». Он пишет: «Глагол арку есть вещаю, говорю (слово). В Слове о полку Игореве: Ярославна плачет в Путивле, на забрале аркучи: о ветре! ветрило! Отсюда название буквы рцы или арцы, и многие другие слова, например, рок, то есть единожды навсегда сказанное или произреченное».

Ардиеи воздвигли множество поселений у подножия гор, которые, вследствие сего, получили наименованье Ардийских. Поздней они же, при содействии талантиев и эллинов, основали Апполонию Иллирийскую – город, названный в честь Аполлона Гиперборейского. Что же касается непосредственных предков Констанция Хлора – они предпочитали селиться у подножья Бебийских гор, которые ограничивают Либурнию. Славные представители этого рода Бебиев не единожды сыграли важную роль в истории Рима.

Так, например, посол Бебий Танфил Квинт принял решение объявить от лица римского сената Карфагену войну, которая вошла в анналы как Вторая Пуническая. Позднее сын его претор Марк в союзе с царем Филиппом V Македонским успешно воевал против Антиоха, выступив из города Аполлонии. Еще на десять лет позже – в 181 г. до Р.Х.[51] – консул Корнелий Бебий боролся в римском сенате с вышеупомянутой клиентелой, т. е. системой узаконенного подкупа избирателей. Еще один Бебий – Гай – сделался преемником знаменитого Гая Юлия Цезаря по консулату.

Есть и примеры, которые относятся к эпохам более давним. По-видимому, вовсе неизвестен из них историкам Бебий Тибурний (Либурний), бывший понтификом (то есть одним из трех приближенных великого понтифика) во времена до Папирия. И это был один из последних, кто, занимая сей пост, следовал весьма твердо заветам Энея. Тибурний очень решительно защищал весталок от возводимых на них клевет. А также он отстаивал сохранение всей полноты власти царей-этрусков от поползновений тогда еще только зарождавшейся плутократии. О нем и о некоторых его потомках стоило бы написать отдельную книгу.