Богословие иудеохристианства. Главы из книги

Но тут же мы видим контекст, совершенно отличный от данного направления мысли. Здесь власти — это абстрактныекосмократоры, господствующие в нижнем мире, являющиеся творениями демиурга и у которых Власть, пришедшая из Плеромы, вырвет души. Это пессимистическое учение об ангелах — чисто гностическое учение. Замечательно, что мы его нашли только в одном тексте — в тексте Игнатия Антиохийского. Но у него оно в большей степени соединено с концепцией Павла о силах. Аналогичное учение, более развитое, очень близкое к Посланию Апостолов по своей форме, но относящееся к гностическому дуализму, появляется в Pistis Sophia. Там Спаситель принимает вид ангела Гавриила, чтобы не быть узнанным архонтами (VII, 12). Таким образом, мы имеем использование темы Христа, появляющегося в облике Гавриила, которая обнаруживается в разных контекстах,[xii] и связана с библейской концепцией Логоса, являющегося в облике ангела, а не с употреблением ангельских категорий для его обозначения. В данном же случае эта тема связана с другой темой: Логос скрывает свою сущность.

Остается еще один мотив, на который следует обратить внимание в тексте Тертуллиана. Сойдя к людям, Логос принимает облик человека, чтобы не быть узнанным. Эта тема находилась в православных текстах. Её же мы видим в Физиологе. Вознесение повествует: "Он был сокрыт от всех небес и от князей. И я увидел: в Назарете Он сосал грудь, как ребенок, и жил по общему закону, чтобы не быть узнанным" (XI, 17). Итак, есть некоторая общая мысль: среди людей Логос называется человеком, как и ангелом среди ангелов, чтобы не быть узнанным. Но в гностицизме это соответствует докетизму и отрицанию Боговоплощения. Для Вознесения Исайи, напротив, это связано с утверждением Боговоплощения, но подчеркивается то, что оно было сокрыто как от ангелов, так и от людей ((Or. Sib., XII, 32-33): "Тогда будет тайное нисхождение (crujioV) Логоса с Высоты, подобного смертным по плоти".)

Эти гностические концепции были разработаны, в частности, у офитов. Ориген имел у себя один из текстов этой секты, который описывает нисхождение через все семь планетных сфер, каждая из которых соотносится с иудейским архангелом, и также связана с архонтами. Чтобы пройти сквозь сферу надо сказать пароль тому, кто стоит на страже. К тому же Ириней нам говорит, что офиты рассказывали о "схождении Христа, который приводит архонтов в ужас и удивление Своей необычностью" (Adv. haer., I, 30, 11). Далее он сообщает, что для них "Христос прошел через семь небес, принимая облик (assimilatum) сынов их" (30,12). Он добавляет, что "многие из учеников Иисуса не смогли узнать сошедшего на него Христа". (30,13).

Здесь еще легко узнать иудео-христианскую тему уподобления Логоса ангелам в процессе нисхождения. Как и у Игнатия, ангелы — это астральные силы. Эти идеи древнего христианского богословия были привнесены в гностическую систему. При этом иудейские архангелы отождествились со злыми силами. Здесь речь идет не о ЛогосеИоанна, но о Христе, Который является эманацией Плеромы и Который сходит на человека Иисуса во время крещения. Итак, схема изложения является общей для иудео-христиан и для гностиков. Она не гностическая по своему происхождению, но через общую схему выражаются две совершенно разные богословские традиции.

Третье свидетельство об этой теме у офитов — это наассенский Гимн, сохраненный Ипполитом. В нем Христос возвещает:

Я сойду, неся печати, Я пройду сквозь все эоны (20-21)

Самая интересная черта здесь — это упоминание о "печатях" (sjragideV), которое вводит новые идеи. Речь идет теперь не о том, что Христос невидим, но о том, что он неуязвим. Сами печати (sjragideV) составляют для него защиту, и эта деталь ещё более подчеркивает вредоносность архонтов, мимо которых должен пройти Логос в Своем нисхождении. Эта идея имеется, вероятно, уже в Одах Соломона (XXIII, 5-9): "Его мысль (Логоса) была как послание, Его воля сошла с Высоты. Множество рук (ангелы) устремились, чтобы Его схватить, взять и прочитать, но Он ускользнул из их рук и они испугались Его и печати, которая была на Нём, потому что у них не было власти разбить печать, ибо сила, бывшая на этой печати, была могущественнее, чем они".

Отзвуки мысли о тайном сошествии можно найти также в учении Василида, где Христос "изменяется по Своему произволению" (Adv. haer. I, 24,4). Так, перед Страстями Он облекается в Симона и последний, оказывается распятым на Его месте, в то время как Он "восходит к Тому, кто Его послал, насмехаясь над теми, кто мог завладеть Им, невидимым для всех" (24,4). Здесь речь идет о Христе, невидимом для людей. Но далее речь идет об ангельских сферах, число которых для Василида достигает семидесяти пяти. Христос нисходит и восходит сквозь них (24,5). "Тот, кто знает ангелов, становится невидимым и неуловимым для ангелов и сил. И так как Сын неведом для всех (ангелов и сил), Он (гностик) не может быть узнан никем. Но, так как Он знает всех, и проходит сквозь всех, Сам Он не видим и не познан всеми" (24,6)[xiii].