Бой бабочек

– Откуда тянет? – спросил он.

– Дует и дует во все пределы, – последовал ответ глубокого философского смысла. – Всех щелей не забьешь.

– Но ведь театр новый?

– Театр новый, сцена старая, – с мудростью стоика отвечал Варламов.

Кроме пыли, под сценой спрятаны механизмы, которые приводят публику в восторг. Вернее, зрители восторгаются фокусами, которые производят с помощью механизмов. Подпорка из металла, размером в два обхвата, поддерживала главный поворотный круг. В отличие от других театров, в «Аквариуме» имелся немецкий мотор, который сам, без участия рабочих, крутил сцену. Что было большим прогрессом: сцена могла вертеться довольно быстро. Механизмы люков, в один из которых успешно провалился Ванзаров, виднелись повсюду. Фантазия режиссера могла осуществить провал злодея в любом месте.

Ванзаров указал на дверь, видневшуюся невдалеке.

– Оркестровая яма, – невозмутимо ответил Варламов. – Оркестранты заходят. И дирижер за ними.

Небольшая лесенка вела к отверстию, за ним устроена суфлерская будка.

В замкнутом помещении терялись ориентиры. Не очень понятно, где какая сторона сцены. Варламов отвел сыщика к левой стороне. Туда, где оканчивались механизмы подъемников. Ванзаров присел, чтобы разглядеть устройство. Трос проходил по желобу в стальном колесе, которое было намертво ввинчено в пол на треугольной подставке. Между полом и желобом оставалось достаточно места, чтобы трос с петлями проходил без зацепов. Все шесть механизмов были похожи один на другой.

– Почему расположены так далеко друг от друга?

Наивный вопрос вызвал усмешку.

– Чтобы на всю длину сцены хватало, – снизошел Варламов. – От начала и до конца. Где вздумает господин Вронский, там декорацию и подвесим.

– Вронский – инженер театра?

При выказывании такой дремучести Варламов только вздохнул.

– Режиссер наш главный, знаменитая персона в театральных кругах.

Этой фамилии Ванзаров никогда не слышал. И не сильно страдал по этому поводу. И переместился к крану-подъемнику.

– Давно не пользовались? – спросил он, рассматривая трос и колесо.

– Года четыре. Если не больше. Не нужен, стоит про запас без всякого смысла.

Ванзаров попробовал пальцем желоб колеса.

– Часто смазываете?

Мастер сцены только поморщился.

– Что его смазывать, и так не ржавеет. Только олеонафт переводить.

В угол, где помещался никому не нужный подъемник, света попадало меньше всего. Ванзаров чуть не пропустил мелкие темные детали. За треугольным креплением, на котором крутилось колесо, у самой стены лежал мелкий мусор, не похожий на пыль. Обрывки собрались кучкой. Ванзаров кое-как просунул руку и поднял разноцветные бумажки. Он старательно собрал все, набралось с дюжину. Бумажки оказались правильной формы и сильно напоминали бабочек. Да это и были бабочки, аккуратно вырезанные: с широкой верхней частью крылышек и узкой нижней. Что-то вроде капустницы. Цвета разные: красный, синий, зеленый. Бумага на ощупь плотная. Такую покупают в писчебумажных лавках для рукоделия детей и вырезания елочных гирлянд. Размером бабочки не больше вершка[9]. Находка уместилась в ладони.

Отряхнув колени, Ванзаров подошел в Варламову и разжал ладонь.

– Что это?

Мастер сцены держался независимо. Находка была удостоена незначительного взгляда.

– Бутафория, что же еще… Как конфетти разбрасывают.

– В каком спектакле? Когда?

Вопросы поставили мастера механизмов в тупик. Он поскреб затылок, как полагается мастеру в затруднительных ситуациях.

– Да кто его знает… Не могу припомнить.

– Как бабочки оказались у подъемника?

– Известное дело: на сцену упали, ветром сдуло.

– Все в одно место слетелись?

– Да хоть бы и так, – буркнул Варламов, которому все больше не нравились вопросы. И чего от него хотят? Непонятно. Мусор, он и есть мусор. Мало ли что по углам натыкано.

– Когда под сценой последний раз мели?

– Вот еще не хватало. Само ветром сдует…

Расспрашивать мастера дальше – только злить. Очень кстати в кармане Ванзарова оказалась связка конвертов. Конверты были куплены для того, чтобы из отпуска писать письма-отчеты матушке. Ну и Лебедеву, конечно. Мало ли, может, в Греции почтовых конвертов нет. И вот как пригодились! Путешествие еще не началось, а в один конверт уже попали бабочки. Находку Ванзаров отправил во внутренний карман пиджака к письму «беспощадного мстителя» и греческому списку. Или «Списку Ванзарова». Или плану «Отпуск Ванзарова». Ну, или к вызову «Греция, держись!». Как душе угодно…

– Еще чего изволите?

Варламов был явно не расположен к полиции. Чем-то она ему досадила. Уж не из воровского ли мира он ушел в мир театральный? Уж не понюхал ли по малолетству тюрем или, того хуже, каторги? Нет времени выяснять.

Хоть было и глупо, но Ванзарову захотелось устроить эффектное возвращение. Раз в жизни можно позволить себе шалость. Он встал на люк и попросил его поднять. Варламов буркнул что-то про всяких личностей, которые только время отнимают, но отправился к рычагу и нажал.

Механизм послушался. Незримая сила поднимала Ванзарова. Он еще подумал, какую бы принять эффектную позу, чтобы окончательно сразить Лебедева.

13