Бои без правил

Курсанты, закрепляя потом теорию на практике, могли раствориться в большом городе, слиться с ним, не выделяясь из общей массы провинциальных населенных пунктов; они легко входили в доверие, заводили нужные знакомства, быстро осваивались в незнакомом месте, составляли план города или интересующего района. В общем, умели делать то, что помогало горожанину стать настоящим уличным бойцом, и, действуя в зависимости от ситуации, либо самому растворяться в городской среде, либо, наоборот, находить в каменных джунглях нужного человека.

Оказавшись апрельской ночью в горах, Виктор Хижняк понял: здесь для выживания нужны совсем другие знания и навыки.

Идти по горным тропам в холодной темноте пешком и без проводника, к тому же раненому, пусть не серьезно, но все-таки подстреленному, он не рискнул. Все равно до рассвета далеко продвинуться не сможет, а значит, силы потратятся впустую. Но и от ущелья, в котором его чуть не убили, надо держаться подальше.

Рассудив так и заодно взвесив свои шансы переночевать в горах, Хижняк решил подавить все возможные проявления угрызений совести. Если перспектива окоченеть реальна, то совесть замерзнет вместе с тобой, легче от этого на душе не станет. Потому Виктор, прихрамывая и осторожно ступая, вернулся в ущелье, стащил с трупов чеченцев верхнюю одежду — пришлось-таки повозиться! — взял куртки в охапку и следующий час продвигался вперед по тропе, ища место, куда можно забиться. Он плохо представлял себе, где надо искать в горах место для ночевки, но, видимо, интуиция настроилась на нужную волну — в конце концов надыбал в нескольких метрах от дороги выступ, подходивший для ночлега, как показалось Хижняку, идеально.

Одну куртку он расстелил на земле, другую натянул на себя, третьей накрылся, скрючился и так дождался рассвета, то ныряя в полудрему, то выныривая в звенящую тишину горной ночи и чутко вслушиваясь в нее. Затем он снова погружался в беспокойный сон. Однако с первыми лучами солнца, мигнувшими из-за горных вершин, Хижняк почувствовал себя на удивление отдохнувшим.

Пытаясь привести мысли в порядок, он понял: сейчас доминирует только одна мысль: нужно выйти отсюда и добраться как минимум до Грозного. Представляя, как он выглядит со стороны, и допуская, что подобный внешний вид тут никого не смутит, Виктор, тем не менее, отдавал себе отчет: личность он сейчас в высшей степени сомнительная и подозрительная. Потому уязвим со всех сторон, и затеряться сможет только в условиях города. А добраться до Грозного пешком ему, человеку, совершенно лишенному ориентиров в горной местности, практически нереально.

Будь он сбежавшим пленником, все сложилось бы иначе. От бандитов убежал, к милиции прибежал. От врагов — к друзьям. Но здесь, в Чечне, друзей, которых следовало искать, у Хижняка не было. Наоборот, не найдя его труп, Юрий Повар непременно доложит об этом хоть тому же Логинову, наверняка причастному к происшедшему. И не факт, что Логинов, в свою очередь, не натравит на него всю королевскую рать.

Вывод: объявляться нельзя никому.

А это означает, что нужно вооружиться законами гор. Или теми законами, которые он себе представляет законами гор по прочитанным от скуки карманным боевикам из героической жизни спецназовцев.

Следуя своему плану, Виктор Хижняк, опять-таки не испытывая особых мук совести и не думая о том, что поступает неправильно, несколько следующих часов скрытно двигался вдоль дороги, по которой пришел сюда, пока не услышал шум приближающейся машины. Если здесь есть какая-никакая накатанная дорога, по ней непременно должны ездить.

Это был старенький, но надежный и вполне уместный на горных дорогах джип. Хижняк, словно заправский абрек, скатил с горы камень, а когда водитель остановил машину и вышел, налетел, не раздумывая ни секунды. В машине ехал голова одного из окрестных селений, испугался не за себя — за жену, вез ее в Грозный к хорошему, как сам сказал, врачу — где в горах хорошего доктора найдешь по женским болезням, э! Хижняка не волновало, за кого его принял этот человек. Он сел на заднее сиденье, велел чеченцу ехать, куда тот ехал, предупредил: если что, его жена умрет первой, — и даже сам на минуту в это поверил.

Из машины вышел на окраине Грозного и дальше уже чувствовал себя увереннее. Первое время Виктору казалось, что все вокруг пялятся на него. Но потом это вредное ощущение ушло: как и в любом городе, в Грозном, не так давно послевоенном, не было никому дела до мужчины славянской внешности, одетого в защитного цвета китель, армейские штаны и берцы. Таких здесь полно. Причем Виктор подозревал: оружие при себе носит практически каждый взрослый мужчина, потому останавливать его только потому, что он выглядит подозрительно и может иметь при себе пистолет, вряд ли станут.