Бои без правил

Хантер не успел понять, как Хижняк вдруг оказался рядом с ним, ствол пистолета сильно уперся в колено. Они снова сверлили друг друга глазами.

— Ладно, верю, — выдохнул наконец Антон. — Обычные разборки в бизнесе, я так полагаю. У меня принцип, я ограничиваю общение. От имени заказчика со мной говорил некто Родион Аверин, только вряд ли он первое лицо…

Того, что Хантер может не знать фамилии прямого заказчика, Хижняк не допускал. Но чувствовал: сейчас убийца не крутит, не прикидывается, не тянет время — он вправду понятия не имеет, кто платит.

— Хорошо, а вот если тебя кидают? Получается, ты не знаешь кто? Как же накажешь нехорошего человека? Ну, в своей этой манере…

— Меня не кидают. — Хантер позволил себе усмехнуться. — Раньше иногда пробовали. Теперь у меня репутация, даже вон ты о ней слышал. Но если кинут, тогда найду подлеца, можешь не волноваться. Так ты на Дорохова работаешь или на кого?

Хижняк вздохнул.

— Для тебя это важно?

— Да, важно. Я не предлагаю тебе откупиться, просто мы могли бы вместе…

— Не могли бы! — снова оборвал его Виктор, лихорадочно соображая, как повести разговор дальше и чем ему реально может помочь сам киллер. — Слушай, не перебивай. Сначала меня подключили, чтобы я достал тебя в Москве. Вычислили, где тебя держат…

— Кто вычислил?

— Не перебивать, сказал! — Хижняк повысил голос, сильнее нажав стволом на колено пленника, потом продолжил уже спокойнее: — Не важно кто. Для тебя — не важно. Или тебе не один хрен, кто тебя ловит? Ладно, в Москве ты выскочил, и я уже больше не был нужен. Но потом появилась новая тема: вычислили этого Аверина, просчитали, что тебе заказали Дорохова. А дальше началась фигня: те, кто хотел спасти его от твоей пули, — Виктор кивнул в сторону чердачного окна, — вдруг все переиграли и решили позволить тебе выполнить заказ. И дальше, насколько я смыслю в логике, прекратить тебя ловить, дать тебе уйти. По большому счету этим убийством занялись бы наши, в Киеве, только тебе ведь уже ничего не угрожало, скажи?

— Да, — согласился Хантер. — Я собирался убраться отсюда. Подальше и навсегда.

— Отсюда вопрос: чего это тебя ловили, а потом вдруг перестали?

— Понятия не имею. Решили, что смысла нет. — Хантер снова попробовал улыбнуться.

— Ага, только из-за смены, как говорится, приоритетов меня хотели грохнуть. Чтобы я не поймал и не остановил тебя, Хантер. Так что Дорохов твой тут ни при чем.

Снаружи снова кто-то о чем-то громко заговорил в жутко фонивший микрофон. Хантер поморщился.

— Он такой же мой, как и твой. Как я понимаю, ты догадываешься или знаешь наверняка, что тебя подставили. Догадываешься, кто это сделал. Но тебе этого мало, ты хочешь узнать почему. Прости, ничем не могу помочь. Мне платят, чтобы я застрелил господина Дорохова, до которого мне совершенно нет дела. Теперь по твоей милости я работу не выполнил. Если от этого кому-то хуже, то только заказчику. Выходит, твои так называемые партнеры, которые хотели тебя остановить, чтобы я свою работу сделал, бегут в одной упряжке с моим заказчиком. А раньше они не бежали с врагами этого Дорохова в одной упряжке. Все, наш разговор заходит в тупик.

Хижняк сам это понимал.

Он вычислил, выследил и захватил наемного убийцу. Он сорвал чьи-то планы. Вернее, так: он сорвал планы своих врагов. Тех, кто послал его на верную смерть в Чечне.

Но впервые за все время Виктор не смог решить, что теперь делать с пленником. Разобраться с Логиновым и выдернуть Марину — его ближайшие планы. Как в них вписать Хантера…

— Кстати, — проговорил тот, отвлекая Виктора от размышлений. — А ты не сам ли виноват?

— Чего?

— Я так понимаю, сойти с дистанции ты мог уже в Москве. Не пойди ты за мной следом, ничего бы с тобой не произошло. Это и нашей с тобой встречи в лагере Боры касается, а ведь девчонка без тормозов, неуправляемая, пристрелила бы тебя на месте, после за меня бы взялась, потому я и помог тебе… Ладно, себе тоже помог… Слушай, парень, раз мы здесь наконец встретились и выясняем отношения, скажи, зачем тебе лично нужно было гоняться за мной? Тебе платили?

— Еще чего…

— Понятно, что-то личное. Кто-то из твоих близких… То есть… я кого-то…

— Детей! — вырвалось у Виктора давно накипевшее.

— Подожди, чьих детей? Твоих? Парень, мне платят за убийства, но у меня тоже есть принципы. Женщин и тем более детей я не трогаю.

— Не свисти! — Хижняк снова повысил голос. — Детей он не трогает, правильный, бляха! В конце марта в Москве ты исполнил Илью Буруна, своего заказчика. Тебя натравили на него люди, которые перехватили тебя в аэропорту и держали в Одинцово, в известном тебе домике. Это было?

— Было. Странная ситуация, дикая история — но было.

— А теперь вспомни, человек с принципами, что было чуть раньше. Торговый центр, принадлежащий Буруну. Тебя туда привезли, ты кинул взрывчатку в урну, из машины нажал на кнопку. Рвануло, погибли дети. Никто не имеет права убивать детей, понял, ты, охотник гребаный?