Бои без правил

Эльфар почувствовал отвратительную вонь, которую не ощущал до этого, посмотрел себе под ноги и понял, что сидит на испражнениях. Он приподнялся и отполз от зловонной кучи. Как только что понял, он умудрился сесть на отхожее месте, где справляли естественные надобности несчастные, попавшие в яму. Эльфар брезгливо отряхнулся и растер мочу по лицу, вытирая ее рукавом рубахи.

Тот, что смеялся, продолжил говорить:

– А ты смотри, Лемир, лисичка-то красива, кожа белая да чистая. А у меня бабы давно не было… – Он внимательнее оглядел эльфара и, к ужасу последнего, спросил товарища: – Лемир, ты его будешь иметь?

Тот, кого назвали Лемиром, открыл глаза и посмотрел на эльфара.

– Нет, Шавран, я животных не трахую. Мне вера моя не позволяет. Ты уж сам как-нибудь, если хочешь…

Он вновь закрыл глаза.

Второй скривился.

– Да стремно как-то одному, Лемир. Ты же лисичку обоссал. Эх, жаль! Какая баба пропадает… – вздохнул он.

– Я не баба, – отозвался молчавший все это время эльфар. – Я мужчина.

Шавран громко рассмеялся.

– Какой ты мужчина, лисичка, у тебя вон кожа белая, как у фейри в гаремах эмира, а ушки лисьи. Может, скажешь еще, что у тебя и яйца есть?

– Есть! – решительно заявил Шавга-ил.

– Да ну! Врешь, поди!..

– Не вру, есть, – ответил эльфар.

– А если не врешь, то покажи.

Шавга-ил замер, но тут же отверг это предложение, унижающее его достоинство.

– Ничего я не буду показывать, – ответил он.

– Ага! – обрадовался Шавран. – Значит, все-таки баба! А ну, лисичка, снимай штаны. – Он приподнялся.

– Не подходи! – почти завизжал снежный эльфар, и тут у него проявилась его родовая гордость. Он встал. А когда к нему подошел вихляющей походкой Шавран, с силой ударил того по лицу. Снежный эльфар лишь немного уступал в силе оркам и был гораздо сильнее человека.

Удар свалил человека в кучу с дерьмом. Дремавший Лемир приоткрыл глаза, равнодушно посмотрел на валяющегося без сознания товарища и снова прикрыл глаза.

– Если ты, лисица, его убил, тебе не поздоровится. Мы все жертвы дейвам, и нас мало.

Но Шавран зашевелился и открыл глаза.

– Это где я? – спросил он вслух. – Это кто это меня так?

Ему никто не ответил, а сверху сбросили веревочную лестницу, и раздался зычный голос.

– Эй там, в дерьме, вылазь!

Эльфар не заставил себя долго ждать и первым полез наверх. Когда он выбрался из ямы, то его толкнули ногой в зад. Эльфар упал на четвереньки.

– Фу, вонючее животное! – раздался рядом брезгливый окрик воина. – Иди в реке помойся, урод. Что ни говори, а животное всегда останется животным. Даже если его научили говорить… Следующий, вылазь…

Шавга-ил мылся у берега, не снимая одежды. Он был почти счастлив, оттого что смог смыть с себя вонь испражнений. Вместе с ним мылись и два хумана. Шавран улучил момент и врезал эльфару ногой под зад. Тот упал в воду с головой, но тут же вынырнул. Ухватил хумана за шею и стал душить. Удар плетью заставил его взвизгнуть и отпустить человека.

– Ты, зверь, руки не распускай, а то поотрубаю, – проговорил тот же воин, что отправил его мыться.

После помывки их представили седому старику. Тот сидел на ковре и подушках под навесом и пил что-то из плоской чашки.

– Этого, саи, – воин указал плетью на эльфара, – можно продать в гарем эмиру.

– Глупости, – отмахнулся старик, – эмир любит мальчиков, а не зверей.

– Но это умный зверь, красивый, – не сдавался воин, – и белокожий, как девушка. Если его кастрировать, он и петь будет как девушка…

Шавга-ил от слов воина даже вздрогнул.

– Я и так умею петь, не надо меня кастрировать, – еле слышно проблеял он.

– Ты умеешь говорить? – удивился старик. – Ну-ка спой мне что-нибудь… – И эльфар запел. Он спел песню о любви пастушки и сына главы Дома и замолчал.

Старик скривился.

– У эмира есть птицы попугаи, они тоже запоминают речь человека и могут петь. Это тоже попугай, только без крыльев. Где ты его нашел?

– В пустыне у одинокого колодца Учкурак.

– Он там был один?

– Их было трое, но двое куда-то ушли, и мы схватили этого попугая, саи.

– Ладно, – махнул рукой старик и благосклонно проговорил: – Я принимаю его как жертву дейвам, показывай других…

Старик поглядел на эльфара и задумчиво проговорил:

– Может, ему уши обрезать, чтобы на человека был похож? А?..

– Не стоит, саи, – вежливо и с почтением ответил стоящий рядом невысокий худощавый человек с козлиными рогами на голове. – Дейвы могут признать его недостойной жертвой… урезанной. Пусть лучше входит в их обитель с песнями.

– Дело говоришь, Махруддим, – удовлетворенно согласился старик.

Эльфар стоял рядом со связанными руками, на ногах деревянные колодки. Его обсуждали, как обсуждают вещь, которую хотят купить или продать. Он чувствовал себя беспомощным и обреченно смотрел себе под ноги. Впервые в жизни он чувствовал на себе презрение других разумных, и его сильно угнетало то, что его считали животным. Он поймал себя на мысли, что сам часто принимал хуманов и дворфов за животных, и это было в его мире в порядке вещей. Теперь роли поменялись, и он от омерзения передернул плечами. Его жест никто не заметил.