Бои без правил

– Ну?.. Навожу на мысль: у Саньки друзья есть? Ну?.. У них родители есть? Ну?.. У этого, как его, у Космоса отец, между прочим, – большая шишка. Членкор!

– Да я с ним, можно сказать, не знакома. Раньше, давно, встречались пару раз на родительских собраниях… Так когда это было? Я даже имени его не помню… Ростислав…

– Юрий Ростиславович… – подсказала Катя и пододвинула ей телефонный аппарат. – Вот что, сестренка: садись, бери телефон и звони!

– Но у меня нет их телефона!

Катя наигранно вздохнула, жестом фокусника вытащила из кармана записную книжку и протянула её своей растерянной и непрактичной сестре.

– Прошу!..

Татьяна Николаевна с удивлением посмотрела на Катю – похоже, у той ещё до прихода сюда все уже было продумано, взвешено и подготовлено.

– Откуда у тебя их телефон?

– От верблюда! – хмыкнула сестра и сняла с аппарата трубку. – Давай, звони, говорю!

Пока все ещё сомневающаяся Татьяна Николаевна подносила трубку к уху, её сестра уже успела набрать нужный номер.

– Алло, здравствуйте, это квартира Холмогоровых? – подрагивающим от волнения голосом произнесла Сашина мама. – Можно мне поговорить с Юрием Ростиславовичем?

– А Юрия Ростиславовича нет, – ответили ей. – Да, он здесь, в Москве, просто сейчас его нет… Попробуйте позвонить часа через два.

Татьяна Николаевна не могла, разумеется, видеть, как на другом конце провода красивая молодая женщина, опустив трубку на рычаг, крикнула своему высокоученому мужу, работавшему у себя в кабинете:

– Юра, тебе кофе сделать?

– Спасибо, до свидания, – пробормотала Татьяна Николаевна и протянула трубку сестре.

Та быстро поднесла её к уху и, услышав сигнал отбоя, положила на аппарат.

– Ну?

Татьяна Николаевна порывисто вздохнула и ответила все тем же подрагивающим голосом:

– Сказали, будет через два часа…

– Слушай, Тань, я такая голодная! – вдруг пожаловалась Катя. – По-моему, я перенервничала… Пойдем-ка, покормишь меня! – она встала и направилась на кухню. – А кто сказал-то?

– Жена его, наверное… – задумчиво ответила Татьяна Николаевна, покорно следуя за сестрой на кухню. – Вообще-то она Космосу не родная – мачеха.

– Молодая? – Угу…

– Ну-у, понятно! – подняла брови Катя. – Врет, небось!.. Как пить дать врет! Вот что я тебе скажу, мать! Ты им больше не звони, а собирайся-ка и поезжай сама! Адрес у меня есть.

Катя аккуратно отодвинула в сторонку задумавшуюся сестру и открыла дверцу холодильника.

– Нет, Кать, неудобно, – с сомнением покачала головой Татьяна Николаевна.

– Что значит – «неудобно»?.. – возмутилась сестра, засовывая в рот кусок колбасы. – Наоборот – очень даже удобно!.. Приедешь как снег на голову, – тогда уж они никак не отвертятся. А хочешь, я с тобой поеду?

Сашина мама представила на секунду, что может наговорить у Холмогоровых её невоздержанная на язык сестрица, и решительно отказалась:

– Нет, Кать, я одна.

– Ну и правильно, – тут же согласилась сестра, открывая пакет-пирамидку с кефиром. – Тем более что я и сама не хотела. Я лучше у Сашки в комнате уберусь!

XXIX

«Академический концерт» стал для Белова тяжелейшим испытанием на выносливость и вообще – сущим мучением! На сцену один за другим поднимались студенты консерватории, и – подумать только! – все как один играли на скрипке!

Первых трех музыкантов Саша перенес довольно легко, но потом постепенно начал сдавать. Веки налились свинцовой тяжестью, мозг словно подернулся вязкой патокой, от сдерживаемых зевков судорогой сводило скулы… Короче, спать хотелось просто неимоверно!

Саша боролся с дремотой как лев, напрягал всю свою волю и все свои силы, но музыкантов было больше. Им буквально не было числа – они все выходили и выходили. И играли, играли, играли…

Да, силы были слишком неравны, и, наконец, Саша не выдержал, сдался, сломался, капитулировал: безвольно свесив голову на грудь, он задремал.

Когда на сцену в нарядном темно-синем платье вышла его соседка по даче, Белов спал – безмятежно и глубоко. Она сразу заметила его в полупустом зале и, разглядев то, в какой позе он замер, едва заметно улыбнулась.

Девушка прижала скрипку к подбородку и опустила смычок на струны.

Саша спал крепко, но стоило ему сквозь дрему услышать самые первые звуки знакомой мелодии, как у него, подобно многострадальной собачке академика Павлова, сработал условный рефлекс. Он вздрогнул, открыл глаза и тут же расплылся в радостной улыбке.

– Это «Каприз» Паганини… – не спуская глаз со сцены, прошептал Белов своему соседу – надменного вида сухощавому лысому старику.

С последним аккордом Саша вскочил и с цветами наперевес заторопился к сцене.

– Извините… – он шагнул на ступеньки, отодвинув в сторонку намеревавшегося подняться на сцену очередного скрипача и загородив тем самым ему проход.

– Это вам! – Саша протянул девушке цветы.

– Ну что, выспались? – с ехидцей спросила она.

– Проходите… – бросил Белов топтавшемуся у узкой лестницы скрипачу. – Виноват, ночей не сплю – к экзаменам готовлюсь… – смущенно улыбаясь, ответил он девушке, снова повернулся к недоумевающему студенту и добродушно ткнул его локтем в бок. – Ну проходи, друг, что растерялся-то?..