Бой-КОТ. Дело доверчивого ветеринара

Троица с черного входа прошмыгнула в гараж, оттуда через оставленную открытой дверь кошки попали в спальню Григория. Еще час назад на этом ковре он медленно умирал по неизвестной пока причине. Если бы не Лина, которая вернулась домой с полпути в магазин за забытыми деньгами… В комнате хозяев было чисто, такой лощеный порядок любила «двуногая». Единственными элементами, выделяющимися из общей картины, был смятый ковер и скомканное покрывало. Видимо, Григорию стало плохо во время или после обеденного сна, он поспешил к телефону, но не дошел…

Ричи сразу обратил внимание на характерный запах, и ему вспомнилось давнее дело хозяина мышиного заповедника Фрая, которого отравил его собственный брат ради наследства. Тогда в ход пошел цианид калия, и несчастный мучился несколько часов в расшитом зеленым бархатом домике для кота.

Шли минуты. Часы. Он долго и тщательно исследовал дом, да так, что мышонок зуба не подточит: зашел во все комнаты, спальню, душевую, коридоры, кухню, террасу, веранду. Все тщательно обнюхал, зафиксировал в памяти. Потом вышел во двор, пробежался мимо вольеров, вежливо протопал по грядкам, увязая в сырой земле.

Опа! А это что за домик? Очевидно, так «двуногие» хранили всякие садовые приспособления вроде газонокосилки, грабелек и прочей непонятной ерунды, с которой они копаются в земле. Заскочив через приоткрытое окно в небольшой подсобный домик, Ричи брезгливо фыркнул — на полу и полках пахло мерзко.

Кошачий нюх, он в миллиард раз лучше всяких «экспертиз» «двуногих» — любой, даже самый необразованный кот это понимает. Коты не только могут на нюх определить любое вещество, но и опознать присутствие другого кота или человека в комнате даже спустя неделю. Ричи прищурился и зашевелил носом. Пахло красавицей Франсуазой, хозяевами и несколькими чужими котами. Запах одного из них показался очень знакомым.

А вот острый резкий запах из полузакрытой банки говорил об одном — там хранилось то, что в самом деле могло убить.

Глава восьмая, в которой Атос проявляет души прямое благородство

Вернувшись домой, Ричи первым пролез через «кошачью дверку» и едва не споткнулся о развалившегося в прихожей Прапора.

— Привет, соседи! — потянулся Прапор. — А мой снова делится с вашим своими гениальными идеями.

Лыжин, как всегда, мерил гостиную большими шагами и громогласно рассуждал о новом деле.

— Вощинскому чертовски повезло, ты не поверишь! Отравили его неустановленным ядом, но, как видно, не смертельным. Очевидно, рассчитать смертельную дозу достаточно сложно. При маленьком количестве яд просто вызовет недомогание, при слишком большом — жертву просто начнет тошнить и рвать, что с Вощинским, собственно, и произошло. Он пил свой чай, э-э-э, пуэр, туда и подсыпали яд. Чай этот, по заявлению медиков, обладает целебными свойствами, он и смягчил действие отравы. Но что это за яд? Вот в чем вопрос.

— Пуэр? Все становится гораздо интересней. — Ричи навострил уши и оглянулся на Масю.

— А что в этом такого, милый? — мяукнула она. — Пуэр — это вроде бы какой-то «двуножий» чай? Я как-то попробовала, как будто шерсти наелась. Еле-еле удержалась, чтобы не стошнить.

— То-то и оно! А в горьком чае «двуногий» мог не заметить даже самого горького яда. Так что, возможно, это был…

— Крысиный яд! — бухнул Прапор.

— Люди не травят друг друга крысиным ядом, — покачал головой Ричи. — То есть раньше, конечно, были попытки, но совсем давно. Если верить Большой энциклопедии преступлений, написанной котом Конан Дойла, последний случай был зафиксирован в начале XX века. Более ста лет назад! С тех пор в человеческих аптеках появилось такое количество лекарств со смертельными побочными эффектами, что применение этого яда стало просто бессмысленным. Тем более его достаточно трудно добавить незаметно в еду.

— Ну и что? — громко икнул Прапор. — Это все ничего не значит, потому что «двуногие» глупы. Увидели этот крысиный яд на полке — и швырнули Вощинскому в корм… А он съел, не поморщился, потому что «двуножья» еда вся гадкая. Вот тебе и объяснение.

— Не так все просто, — возразила Мася. — Но ты попробуешь расследовать это дело сам, мой храбрец?

— Отравление «двуногого»? — поднял хвост трубой Ричи.

— Разве тебя может остановить планка, не доступная ни одному коту в мире?

«Одно дело — наши кошачьи разборки, а вот уголовщина «двуногих» — это что-то новенькое», — думал Ричи, размышляя над словами Маси и прислушиваясь к разговору Лыжина и своего писателя. Капитан нес околесицу про заказное убийство, козу ностру и прочую чушь.

«При чем тут козы? В клинике, кроме кошек и собак, отродясь никого не было, да и зачем козам это нужно? Обратить на себя внимание? Бред!» — Ричи фыркнул, недоумевая над тупостью «двуногого», тихо поднялся и вышел на веранду.