Бой Кухулина с Фердиадом

– Ты что задумал Митчелл?

Внутри все похолодело. Игла отчаяния нехорошо зашевелилась внутри.

– Ты уж прости, Джон. Я знаю, что ты сдружился с этим чероки. Вы вдвоем сделали невозможное, подарив мир индейцам и англичанам… но я прекрасно знаю, что, когда мы отплывем, эти краснорожие вновь нападут на форт. И не важно, что там будут трусливые беглецы колонизаторы, называющие себя американцами. Чероки их всех убьют, а я этого не допущу.

– Я уже заключил мир!

Дэн крякнул.

– Не верю я в это, Джони. Уж прости, но кроме твоего друга-индейца в той деревни есть еще как минимум сотня кровожадных чероки, любящих снимать скальпы с невинных людей.

Дэн невозмутимо взглянул меня, через угасающий костер. А я молчал продолжал буравить его взглядом, пытаясь угадать его планы и обуздать ненависть.

– Засиделся я с тобой, Фердиад.

– Что ты намерен сейчас сделать, Дэн? Неужели пойти в одиночку против них?

О этот снисходительный взгляд! Как же он раздражал меня.

– Джони, малыш. Я же капитан отряда гренадеров! Нет, конечно, я не пойду туда один.

– Не смей отдавать такой приказ солдатам! – я уже начал кричать, даже не задумываясь, что меня могут услышать в деревне. А может я этого и хотел. Хотел, чтобы доблестный и могучий Кухулин, услышал и пришел на помощь.

Но все было тихо. Лишь непривычно трезвый голос Дэна Митчелла произнес.

– Прости капитан, но я уже сделал это.

А затем Митчелл присвистнул, ни громко, но и не тихо – достаточно для того, чтобы его услышали.

Тьма зашевелилась, и из кустов, что росли у самых ворот деревни индейцев, начали крадучись выходить гренадеры из отряда Митчелла.

«Они окружают деревню», – промелькнуло в голове.

– Дэн, отдай приказ об отступлении! – я вновь закричал. Но Митчелл меня не послушал. Он встал и, выхватив пистолет, побежал тихой рысью к отряду.

– Чтоб тебя черти забрали, Дэн!

Я тоже встал и, впопыхах надев перевязь, ринулся за ним.

Обогнав Митчелла, я заорал сначала гренадерам

– Отставить! Это приказ капитана Фердиада! Не нападать на индейцев! – А потом заорал куда в глубь деревни, – Просыпайтесь… чероки! Это засада! Кухулин! Просыпайтесь!

Солдаты, увидевшие меня, недоуменно и неуверенно остановились, начались переглядываться, кто-то по-прежнему шел вперед, но основные силы были сдержаны.

Тут я услышал позади яростное рычание и, выхватив саблю, успел подставить ее под удар Дэна. Удар был такой мощный, что моя верная подруга, едва выдержав натиск, скользнула вниз, и лезвие Митчелла оцарапало мне лицо, от виска до щеки. Затем, не останавливаясь, Дэн нанес мне удар коленом в грудь. Я отпрыгнул назад и успел отразить удар саблей по левому плечу. Митчелл был трезв, а когда он был таковым, то являл собой одного из лучших фехтовальщиков, стрелков и вообще воинов Англии. А сейчас он снова нанес мне удар ногой, теперь уже в бедро. Я не успел среагировать, и яростный пинок отправил меня на землю. Дэн, вновь зарычав, ударил саблей сверху. Но я уже сгруппировался и ушел в бок. Встав, я сделал ответный выпад и успел ударить его кулаком в раненый бок. Вояка, пошедший против моего приказа, заорал, она только придала ему сил, от боли. Но видимо, она только придала ему сил, потому как следующий могучий правый хук вновь отправил меня на землю. Я закашлялся от пыли. А Дэн пока прокаркал.

– Вперед! Чего стоите!

В деревне уже зажигались огни.

– Вперед! Окружайте их! – прокричал Митчелл и повернулся ко мне, – прости, Джони.

С этими словами он ударил меня по голове рукоятью пистолета.

И в моем мире наступила тьма.

***

И все было хорошо. Было так приятно лежать и не двигаться в этой тьме. Дать ей окутать себя, словно одеялом, и напеть спокойную колыбельную тишины.

Фердиаду нравилась тишина.

Но эту аллюзию быстро разрушили посторонние звуки – то далекие крики, перемешанные с воплями ярости и отчаяния, то лязг оружия и стройный ряд выстрелов. Эти убивающие тишины отголоски реальной жизни заставили холодное острие иглы под названием отчаяние пронзить сердце и заворочаться там, словно червь. Джон знал, что должен кому-то помочь, но не знал, как и когда. Мерзкое, липкое чувство беспомощности так сильно раздражало, что Фердиаду захотелось немедленно очнуться.

Усилием воли он вернулся в настоящее и понял, что лежит на спине на пыльной холодной земле с закрытыми глазами. Червь отчаяния внутри все еще шевелился, и потому Джону пришлось вернуть ускользающее сознание, которое снова ставило его на край бездны забытья.

Фердиад попытался пошевелиться, и ему это удалось. Он подвигал правой рукой и дотронулся ей до виска, на котором была частично запекшаяся кровь.

«Хорошенько меня Дэн приложил», – всплыла в голове мысль.

И после этого червь внутри так сильно впился в сердце, что Фердиад неожиданно для себя резко вскочил на ноги. Ему нужно спасать индейцев, помешать Митчеллу и восстановить мир!

От быстрого поднятия на ноги голова сильно закружилась, но Джону было плевать. Он поднял валявшуюся саблю и пистолет.

Сражение шло совсем рядом.