Бои местного значения

К этому времени полковая разведка донесла, что немцы, не выдержав нашего натиска, начали отходить с позиций, которые удерживали со вчерашнего дня. Начальник штаба полка сразу же связался по телефону с соседом для уточнения разграничительной линии при наступлении. Завязался спор из-за фольварка на стыке полков. Красная разграничительная линия на карте, лежавшей перед начальником штаба, не огибала рощицу ни справа, ни слева, а проходила через нее.

— Фольварк ваш, — доказывал своему коллеге из соседнего полка начальник штаба.

— На моей карте он вам прирезан, — слышались возражения в трубке. — Мы туда не дотянемся.

— А на моей карте он в вашей полосе. Так что тянитесь.

— Не теряйте времени…

Подполковник не стал дальше слушать, бросил трубку и обратился ко мне:

— Слышал?

— Да.

— Разыщи быстро Иванникова и передай ему, чтобы он прочесал этот фольварк.

— С ним нет связи. Он уже снялся. Я могу опоздать.

— Найти его. Не найдешь — сам прочеши и сразу же возвращайся.

Легко сказать — разыщи Иванникова. Где находился в это время его батальон, никто не знал.

Я хотел было высказать свое мнение в отношении фольварка, но, встретив вопросительный взгляд подполковника, промолчал. Как всякий начальник штаба, он не любил возражений и рассуждений. Что касается «сам прочеши», то подобные приказания я не раз слышал от него. Они рассчитывались на сообразительность, которую он настойчиво развивал у подчиненных, пользуясь методой Суворова.

Батальон Иванникова на левом фланге полка должен был поддерживать локтевую связь со своим соседом. Большой разрыв между ними мог принести немало неприятностей тому и другому, если немцы его обнаружат. Я решил идти примерно по центру участка батальона, смещаясь немного к линии разграничения.

Перестреливались где-то впереди. Наверное, я шел по коридору, образовавшемуся между полками. Холмистая местность и небольшие рощицы не позволяли видеть далеко вперед. Прошел я, по моим подсчетам, не меньше пяти километров, но так и не встретил ни одного нашего солдата. Тогда я направился на небольшую высотку, надеясь с нее заметить батальон Иванникова. Поднявшись на самую макушку, я увидел метрах в пятистах, около фольварка, который надо было «прочесать», большой дом с остроконечной черепичной крышей, конюшню и другие постройки. Посмотрев на дом в бинокль, я понял, что там нет ни одной живой души, и, долго не раздумывая, направился туда.

К дому вела длинная аллея могучих деревьев. Все это напоминало мне помещичью усадьбу в средней полосе России — конечно, по книжным картинкам.

Перестрелка теперь слышалась справа и слева. Это меня настораживало, но оставалось одно — самому прочесать фольварк и доложить начальнику штаба о выполнении задания.

Под вековыми липами, от которых шел терпкий аромат, я не спеша приближался к дому. Еле уловимое нежное жужжание пчел настраивало на мирный лад.

— Кто есть живой? — спросил я громко у калитки.

Сначала никто не отозвался. Пришлось еще раз повторить. Тогда из-за дома вышел здоровенный мужчина лет сорока в клетчатой рубашке и в сапогах с высокими голенищами.

Он шел ко мне с недобрым, хмурым лицом. Мужчина никак не был похож на простого крестьянина-поляка, которого сразу можно узнать по уже знакомым мне манерам, по одежде, по разговору. «Наверное, хозяин», — мелькнуло у меня в голове. Перед этим детиной и чувствовал себя жидковатым подростком.

Ни одной доброжелательной черточки на лице, ни одного располагающего жеста. Он что-то сказал, но я ничего не понял. Пристально рассматривал меня и, как мне показалось, был крайне удивлен моим появлением. Видно, он впервые столкнулся с советским офицером. Значит, на этом фольварке никого из наших не было. Это меняло положение. Где-то недалеко могли быть немцы. Да и хозяин меня все больше настораживал. Кто знает, что у него на уме и как он себя поведет? Он видел, что за мной никого нет.

— Пить хочу, — сказал я, хотя пить мне вовсе не хотелось. — Кружку воды…

Во двор я входить не решался. О немцах умышленно не спрашивал, предоставляя ему некоторую свободу. Он ушел, не проронив ни слова.

Я отступил назад под дерево и на всякий случай вытащил из кобуры пистолет. Патрон у меня всегда был в патроннике.

Хозяин зашел в дом и долго оттуда не выходил. Мои приготовления не были излишними. Колодец был во дворе. На цепи висело ведро. Для того чтобы взять кружку, много времени не требовалось. Значит, какая-то другая причина заставляла его задержаться в доме. Наконец он вышел с кружкой, опустил ведро в колодец. Зачерпнув воду из ведра, он стоял с кружкой у колодца, жестом предлагая мне подойти к нему.

— Неси сюда.

Он стоял на месте. Я внимательно наблюдал за входной дверью в дом, за всеми постройками. Никаких настораживающих признаков не замечал, но хозяин медлил.

— Где немцы?