Бои местного значения

— Не горюй, мать, — вмешался старшина. — Мы же воюем. А почему и ему не повоевать? Парень он крепкий. Надо только смелее быть, и тогда ни одна пуля не возьмет. В нашей роте есть такие молодцы, как он.

— Так они привыкли, — сказала мать простодушно.

— Привыкли? — удивился старшина. — До такого лучше не привыкать!

Я наступил старшине под столом на сапог и приложил палец к губам. Бочкарников понял и замолчал. Мы поблагодарили хозяйку за ночлег и завтрак. Прощаясь, я похлопал ободряюще парня по плечу, а хозяйке крепко пожал руку. Еще не рассвело, когда мы покидали деревню. Из труб столбом в небо валил дым. Под ногами звонко хрустел снег.

— На холод, — сказал старшина, поглядывая на дым.

Дорога все время петляла по зимнему лесу. Мы уже знали, что ночью наш полк сменяет какую-то часть и что передовая проходит сразу за железнодорожным полотном. Во второй половине дня подошли к большой деревне, которая начиналась сразу за лесом. В полутора километрах от нее тянулась железная дорога и за ней передний край. К нашему удивлению, деревня была забита тыловыми подразделениями настолько плотно, что нам до вечера пришлось возвратиться в лес. Оставив роту в лесу, я разыскал в деревне командира батальона и получил от него распоряжение: с наступлением темноты занять огневые позиции прямо у железнодорожной насыпи, левее будки. Я попросил у него разрешения осмотреть место огневых позиций роты до наступления темноты. Он согласился и объяснил, как туда пройти.

— Иди по дороге мимо деревенского кладбища и прямо упрешься в железнодорожную насыпь, У переезда увидишь разрушенную будку. От нее возьми влево метров пятьсот. Вот там и копай в полный профиль. На той стороне насыпи будут стрелковые роты.

Я вышел из темной хаты на свежий морозный воздух. Солнце еще висело над лесом, искрился снег. От него слепило глаза. На узкой деревенской улице было тесно от машин, саней и множества пешеходов. Хаты заселялись медсанбатами, штабами, войсковыми тылами. Передний край был совсем рядом, но теперь это уже не вызывало ни у кого никакого беспокойства. В деревне я встретил знакомого офицера из артснабжения корпуса. Он мне сказал, что все корпусные службы подтянулись сюда, так как немцы на этом рубеже долго не задержатся.

За деревней я свернул по дороге к кладбищу, как мне советовал комбат. Небольшой квадрат старых деревьев и кустов, обнесенных рвом, заваленных снегом, одиноко чернел в открытом поле. На кладбище виднелись штабеля снарядов, мин и патронов дивизионного артиллерийского склада. Под деревьями стояло несколько грузовиков, шоферы и ездовые из полков, приехавшие получать боеприпасы, обступили заведующего складом. Когда-то я в полку занимался этими делами. Мне хотелось поговорить со знакомыми людьми, но я торопился побывать засветло на месте огневых позиций и решил зайти на склад при возвращении.

— Что мимо проходишь? — услышал я вдруг голос начальника артснабжения дивизии майора Добровольцева.

Я свернул с дороги и очутился среди штабелей боеприпасов и занесенных снегом могил и покосившихся крестов. Расположение склада в непосредственной близости от переднего края показалось мне рискованным. Немцы могли достать его из-за насыпи и разбить. Но что было делать дивизионным тылам, когда их подпирали корпусные службы. Им-то можно было подальше держаться от передовой. Говорили, что командующий армией, никогда не расставаясь с палкой, все время подгонял штабы и войсковые тылы ближе к передовой.

Начальник артснабжения согласился с моими опасениями, но рассчитывал на то, что близость немцев — дело временное.

— Не тысяча девятьсот сорок первый, а одна тысяча девятьсот сорок четвертый шествует сегодня по земле. Сколько тебе мин нужно, столько и бери.

Я поблагодарил начальника артснабжения за такую щедрость. Он пристально рассматривал меня и находил, что я изменился. Я тоже заметил густо засеребрившиеся виски и морщинки у его глаз, но промолчал.

— Не думаешь возвращаться к нам?

— Да нет, я теперь минометчик, а не оружейный мастер.

— Оставляю за собой право переговорить по этому вопросу с начальником артиллерии дивизии. Хорошо, что ты попался мне на глаза. Мне нужен помощник по боеприпасам.

До нас донесся гул самолетов, и мы оба невольно стали искать их в небе. Самолеты летели строем, как на параде, по три в ряд, а всего девять штук.

— Поддадут фрицам, — сказал Добровольцев.

Вдруг из переднего самолета посыпались мелкие бомбы, как картошка из мешка. Трудно было поверить, но бомбы уже кувыркались в воздухе. Добровольцев смотрел вверх с раскрытым ртом и растерянно проронил:

— Что за чертовщина?

Я как-то не обратил внимания на то, что мы с ним стояли у свежевырытой могилы. Свист бомб нарастал.

— Прыгаем, — сказал он мне.

«Ни за что, — мгновенно пронеслось у меня в голове. — Ни за что в могилу…»

Никто не хотел прыгать в глубокую яму. Все бежали подальше от нее.