Бои местного значения

01 ноября, местное время 08:02. Тихий океан.

380 километров к юго-западу от Командорских остров. Советская подводная лодка К-59

К-59 едва успела всплыть, как поступил доклад дежурного группы радиометрической службы:

– Зафиксировал работу самолетной РЛС! Сигнал слабый, две единицы мощности! Предполагаю поисковую РЛС «Треккера»!

Капитан помрачнел. У американцев на новых противолодочных самолетах стоят очень хорошие радары. Что поисковая РЛС «Нептуна», что новая поисковая РЛС APS-88A у последней модели «Треккера» были способны засекать даже выдвинутый перископ подводный лодки. А они сейчас всей тушей на поверхности. Идти во время пусков в позиционном положении, как это сделала К-66 в прошлый раз, не получится, волнение моря уже больше трех баллов, на пределе возможности комплекса. Если лодку «притопить» в позиционное, волны будут просто захлестывать в открытые крышки ракетных контейнеров. А у ракеты П-5 двигатель запускается и выходит на рабочий режим еще в контейнере. Но сигнал слабый, может, самолет просто патрулирует неподалеку и их не заметит?

Но через полминуты дежурный развеял его надежды:

– Сигнал постоянно усиливается, уже три единицы!

Аркадий Викторович Ганрио, орденоносец и капитан второго ранга, сразу понял, это все. Противник их заметил. А тут еще этот чертов неисправный и отключенный парогенератор. Быстро погрузиться не получится. А значит, надо попытаться выпустить хотя бы несколько ракет до того, как их потопят.

– Командир БЧ-2, время до пуска первой ракеты?

– Первая – пуск через четыре минуты! – несколько нервно отрапортовал командир БЧ-2. Ведь сейчас только от его подчиненных и от техники, которую его матросы обслуживают, зависело, сколько времени лодка будет оставаться на поверхности. То есть умрут они все в ближайшие полчаса или поживут еще.

– Сигнал четыре единицы, пеленг не изменился! Самолет идет прямо на нас! – последовал еще один рапорт от дежурного группы радиометрической службы.

Все стоящие в центральном посту лодки напряженно молчали. Даже замполит, весельчак и балагур, находивший правильные слова практически в любых ситуациях, сейчас стоял, уцепившись рукой за поручень на переборке, не замечая, как по его лицу катятся крупные капли пота. Казалось, время остановилось, и каждая секунда тянется вечность. А ведь еще можно было скомандовать срочное погружение и нырнуть вниз, на спасительную глубину, чтобы попытаться избегнуть смертоносного груза, который наверняка несет этот американский самолет. Но капитан Ганрио, нарочито не замечая десятка устремленных на него молящих глаз, подчеркнуто медленно подошел к пульту управления, за которым находился командир БЧ-2. Тот, без доклада, ответил на невысказанный вопрос своего капитана:

– Заканчивается раскрутка двигателя первой ракеты на максимальный режим. Есть полные обороты! – С этими словами он повернул ключ переключения ракеты на автономную сеть питания и, откинув предохранительную скобу, перекинул тумблер запуска стартовых ускорителей. Даже внутри лодки люди услышали, как пронзительный монотонный вой турбореактивного маршевого двигателя заглушил рев стартовиков.

– Есть, первая ракета ушла! Открыть крышку второго контейнера!

– Есть открыть, крышка открыта и встала на стопоры! – последовал доклад одного из мичманов БЧ-2 по внутренней связи.

– Включить ВСУ и начать раскрутку маршевого двигателя.

В затихших было отсеках лодки снова начал раздаваться постоянно усиливающийся вой маршевого двигателя второй ракеты. Но внезапно этот звук стал не главным. В воде, вокруг лодки, стали раздаваться частые взрывы мелкокалиберных снарядов, время от времени сменявшиеся более громкими разрывами прямых попаданий в корпус лодки. Американцы все-таки их достали.