Бой на Калиновом мосту

Пошли, доложили китайскому царю, что вот у нас, на конной площади, вывел молодец пару коней, не может что за них взять, а мы не можем чего дать. Царь велел кучеру лошадушку заложить; кучер заложил, батюшка царь оболокся, на конную площадь понесся. Ванюшка стоит с конями, отпрукивает и кнутиком похлопывает. Подъезжает к нему царь: «Что, молодец, кони твои?» — «Мои, [го]сударь». — «Что за них просишь?» У него была худенька шлычонка[13]; он в деньгах счету не знал, одно сказал (поставил, знаешь, на землю, в ямочку худеньку свою шлычонку): «А вот, царское величество, насыпьте мне её полну золота». Царь приказал насыпать; Ванюшка денежки брал, коней царю отдавал. Ванюшка в письмо денежки положил, на свою сторону к батюшке услал.

Вот царь приводит коней, отдает конюхам. Они и конюхов не принимают: кусают и лягают, и близко к себе не подпускают. Ну это скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается — прошло день и два. Кони воды не пивали и корму не едали. Докладывают царю конюхи его: «Ваше царское величество, кони корму не едают и нас к себе не подпускают». Царь и говорит им: «Как же с этим делом быть?

Надо старого хозяина искать и спросить, чем нам их кормить». Пошли, старого хозяина в кабачке нашли: винцо попивает и каблучок на бочок. Взяли его за руки подхватили, во дворец к царю потащили.

Вышел царь к нему на лицо, спрашивает: «А чем же нам, Ванюшка, будет ваших коней кормить? Они нас не знают и близко нас не подпускают». Ванюшка встал и в конюшенку пошел, Взошел — они громким голосом заржали, потому что Ванюшку увидали. Ванюшка погладил их и попоил, и корму дал. Они так корм едят, а ни йа кого вовсе не глядят. Ванюшка около них ходит тихохочко и гладит, и чистит их, и так они скорым времем переменились.

Вот царь призывает своих старинных конюхов. «Что же вы, братцы, не умеете, как Ванюшкиных коней кормить, не умеете за ними ходить?» Вот царь Ванюшку призвал и все ему рассказал. «Будь, ты, Ванюшка, у меня за всеми конями ходить и за старыми конюхами глядеть».

Как приходит темная ночь, все конюхи зажигают сальные свечи, в конюшенки идут новы. Ванюшка огня не берет, свету не имеет; взойдет в конюшенку, вынет из Кармана жар-птицы перо — вся конюшенка в огне горит. Коней напоит, накормит, выгладит и почистит. Поутру на широкое подворье выводит, только его кони стеклянеются, а у старых конюхов все кони в грязи заваляются.

Вот выходит батюшка царь коней посмотреть? Ванюшку благодарит, а старых конюхов по шее колотит: они не стараются. И так старые конюхи на Ваню больно серчали и думают себе: «Огня не берет, свету не имеет. Как он ночью за конями ходит?»

В ночное время Ванюшка в конюшенку ночевать забрался, воткнул перышко в стенку — как все равно огонь горит; а старьте конюхи в дырочку глядят.

Поутру встали, пошли к царю, все ему рассказали: «Наш-де новый конюх нынче с нами погулял и кой-чего много нам рассказал, что у него есть жар-птицы, перо, да я, — говорит, — не то что перо, хвалится и самоё достать».

Тот же час посланника царь посылает, на лицо Ванюшку приводят; царь и говорит: «Ну-ка, Ванюшка, где у тебя перо?» — «У меня, ваше царское величество, нету». — «Как?! Конюхи мне рассказали — ты в конюшенку ходишь, свечек не берешь и огня не имеешь; с чем же ты за конями ходишь?»

Наднёс саблю востру и хочет ему голову срубить. «Если не отдашь это перо — то голову долой, а отдашь — преставлю старшим конюхом!»

Ванюшка вынул перо из пазухи и подал царю в белые руки. Царь перо взял, а Ване стакан водки наливал и говорит: «Как же ты, Ваня, вот этим конюхам, когда водку выпивал, им слова выпускал, что не то что это перо, ты и самою хотел достать?» Ванюшка клялся и божился: «Я в кабаке с ними не бывал и водки с ними не пивал, и ничего не говорил. Не знаю, что и за птица есть». Ванюшка был один, а конюхов было много. Они все в голос закричали: «Говорил, ваше царское величество!» Царь на него со страхом закричал и говорит: «Заутро достань; а то с живого голову срублю!»

Ванюшка горько заплакал; идет в конюшенку, горько плачет, а конек-горбунок: «Что, — говорит, — не весел, Ваня, буйну голову повесил?» — «Эх, какая беда на меня, конечен! Велит царь достать самое жар-птицу!» Конь и говорит: «А вот то-то же, Ваня! Я тебе говорил, не бери это перо: от этого пера велика будет беда. Садись-ка на меня да бери мешок». Он сел на конька; конек залился, как птица, увез Ваню во дремучий лес далече.

Во дремучем лесу была обширная поляна, и середи поляны стояло одно древо, и около этого древа трава была умятая и утолочена. Вот же этот конек стал Ване рассказывать: «Вот я, Ванюшка, тут встану, а ты вот тут сиди, всю темную ночь гляди — и несколько жаров-птиц на эту поляну слетятся и посядут все на это древо, и вся поляна как загорится. Ты сиди, не устрашися. Вот они на древе посидят и на землю спустятся и будут играть; поиграют и лягут спать — ты тут сейчас цоп-царап да и в мешок! И как можно крепче держи, и как поймаешь — меня кричи».