Бои на Карельском перешейке

Наша рота, командиром которой был младший лейтенант Чертков, подошла лесом к большой поляне. Мы увидели маленькую железнодорожную станцию Сяйние. Ее прикрывали доты. Командир взвода получил задачу — зайти в тыл укреплениям противника.

Нас было 35 человек — все в белых халатах, вооруженные автоматами, гранатами, двумя ручными пулеметами. Поползли. Наш командир приподнялся, чтобы сказать что-то бойцам, но упал, сраженный вражеской пулей. Как быть? Неужели повернуть в лес, не выполнив задания? Ни за что! Я крикнул бойцам:

— Беру командование взводом на себя.

И мы двинулись дальше по глубокому рыхлому снегу. Один боец ползет впереди, упираясь ногами и раздвигая снег головой, другие — за ним. Когда передний утомится, его сменяет следующий— и так по очереди. Тут уже мы позабыли о морозе, от напряжения стало даже жарко!

Время от времени я указывал куда двигаться. В один из таких моментов, когда я чуть приподнялся, мне обожгло правое плечо-финская пуля прошла насквозь, раздробила лопатку, рука повисла. Пришлось автомат взять в левую руку. Спустя короткое время меня ранило вторично, уже в грудь.

Теперь нам грозили не столько доты (мы добрались до их мертвого пространства), сколько автоматчики, засевшие на станции. Там было несколько полуразрушенных строений и один уцелевший дом, откуда по нас строчили вовсю. Я приказал бойцам расползтись в разные стороны, и мы стали полукругом приближаться к дому. Удачные броски гранат — и домик разрушен!

Белофинны почувствовали, что у них в тылу появились советские бойцы, и решили любой ценой выбить нас со станции. Они окружили нас, а мы расположились в двух полуразрушенных домах и стали отстреливаться. Все дали клятву, что живыми не сдадимся!

Налеты врага следовали один за другим. Финские лыжники обстреливали нас с хода из автоматов, подползали к нам в белых халатах. Мы наладили круговую оборону, и по мере надобности я усиливал огонь, переводя часть бойцов на наиболее угрожаемую сторону.

Нельзя не помянуть добрым словом автоматы системы Дегтярева — это легкое и безотказное оружие. Оно нас здорово выручило. Автоматическим огнем и гранатами мы отбивали все налеты белофиннов.

Так прошло три дня. На четвертый день явилась выручка. При помощи артиллерии полк захватил станцию. Меня и других раненых отправили в госпиталь. Здоровые бойцы взвода отказались от отдыха и пошли со своей ротой дальше.

А. Твардовский

Экипаж героев

Машина Данилы Диденко сама по себе ничем не отличалась от многих таких же точно танков в бригаде. Только экипаж этого танка отличался от всех других экипажей, когда он выстраивался у своей машины.

Сам Диденко был среднего роста. Механик-водитель Арсений Крысюк — чуть пониже. Но башенный стрелок, двадцатидвухлетний Евгений Кривой, был еще меньше водителя. От этого все трое выглядели особенно малорослыми.

Но не рост, не фигура бойцов важны, когда танк идет в бой. С первых же дней войны бойцы доказали это.

Экипаж получил боевое задание. Нужно было подойти с саперами к надолбам, прикрыть саперов своим огнем и помочь им взорвать надолбы, устроить в них «проходные ворота».

Противник без единого выстрела подпустил машину почти вплотную к надолбам. Уже можно было подробно рассмотреть эти неровные глыбы колотого гранита, загородившие дорогу. На полметра — не меньше — они утопали в снегу, наполовину, должно быть, были врыты в землю, а все же выглядели внушительно. Требовалась добрая порция взрывчатки под каждую из этих тумб. Саперы шли вслед за машиной.

Почему же противник не открывает огня?

Арсений Крысюк понимал, в чем дело.

— Он ждет, когда я ему бок подставлю. — И водитель направлял машину так, чтобы не повернуться боком к фронту: опаснее всего получить удар в бок машины.

— Нет, бок я тебе не стану подносить…

Вдруг башенный заметил вспышку огня справа, в мелком ельничке вдалеке от леса. По цвету огня башенный успел распознать противотанковую пушку. Это был первый и последний выстрел пушки. Водитель тотчас развернулся, убрав бок машины, а Диденко ударил из своей пушки по тому месту, где мелькнув огонь. И вдруг повалились елочки, укрывавшие финское орудие. Пригнувшись, побежали солдаты в коротких тужурках и шапках с козырьками. С третьего или четвертого выстрела Диденко уничтожил пушку. Елочки в беспорядке лежали на снегу.

— Насадили сад, — усмехнулся Диденко.

Елочки были попросту натыканы для маскировки.

Саперы пошли впереди, осторожно прощупывая снег длинными железными прутьями. Они вскоре извлекли из-под снега несколько мин, искусно заложенных противником. Кто-то предложил этими же минами подорвать финские надолбы. Так и было сделано. Когда дым от взрыва немного рассеялся, в надолбах уже чернел проход, усыпанный землей и осколками битого камня.