Бои на Карельском перешейке

Под прикрытием двух отделений к дому подошла и вся рота. Здесь бойцы, по приказанию тов. Голубева, вырыли окопы и поставили дозоры. Командир принимает решение — оставить по два пулеметчика у станковых и ручных пулеметов и одного стрелка от каждого отделения, остальных бойцов послать греться в дом.

Наконец, на рассвете, пришли и танки, но они действовать не могли, так как всюду были заложены мины. Кроме того, у финнов было не менее четырех противотанковых орудий, которые немедленно открыли огонь по нашим танкам. Но рота продолжала удерживать занятый рубеж. Политрук тов. Кулалаев залег между двумя коровами, убитыми белофиннами, и через оптику снайперской винтовки наблюдал за полем боя. Он заметил, что не менее десяти белофиннов вытягивают на гору противотанковую пушку. Политрук подал команду: «Пулеметы, прямо дом, левее 0-30, по группе противника огонь!» Два станковых пулемета открыли огонь. Пять белофиннов, срезанных пулями, упали в снег.

Один из белофиннов подкрался к берегу, залег и стал смотреть в нашу сторону. Но Кулалаев с одного выстрела уложил финского наблюдателя.

Три белофинна заползли в дом, достали веревку и пытались накинуть петлю на орудие, чтобы притянуть его к себе, но политрук Кулалаев зорко за ними следил. Вот он вывел из строя одного белофинна, другого, третьего.

Вскоре пришли 5 и 6-я роты. Кангаспелта была полностью очищена от белофиннов.

На следующий день 4-я рота на лыжах выбивала белофиннов из хуторов близ Кангаспелты.

* * *

Вл. Ставский

Как дела? — Нормально!

Это уже стало простой и веселой традицией в истребительном: полку. Вы спрашиваете у любого летчика:

— Как дела?

В ответ задорно блеснут молодые глаза, лицо, потемневшее от зимних ветров и стужи, озарится победной улыбкой, и летчик коротко скажет:

— Нормально!

Лейтенант Виктор Григорьевич Масич произносит это слово удивительно спокойно и в то же время с какой-то лукавой, многозначительной усмешкой.

…Вот он ходит вразвалку около своего самолета, заставленного молодыми елками.

Синий снег скрипит под его тяжелым шагом. Он поглядывает на небо, на линию горизонта небольшими карими глазами.

Над озером сияет голубое утро. На лапах могучих елей, обступивших невысокий обрыв берега, сверкают ледяные сосульки. Дышится радостно и легко. Скоро — весна, 1 марта.

От командного пункта — в деревьях на берегу — бежит командир. Звучит команда:

— По самолетам!

Над аэродромом дымной дугой взлетает сигнальная ракета.

Механик и мотористы растаскивают маскировочные елочки.

Командир дает старт. Масич ответно поднимает руку в огромной с раструбами перчатке. Его самолет трогается, и вот уже мчится по льду с нарастающим звенящим гулом. Позади вздымается серебряная снежная вьюга. Самолет взмывает в ковано-звонкую синеву неба. И это уже не машина: живую и страстную волю свою вдохнул в металл летчик-истребитель Масич!

Вслед за Масичем так же стремительно поднялись и пристроились к нему летчики Блинихин и Кульман.

Лейтенант Масич ведет звено истребителей в тыл белофиннов. На земле, внизу чернеют огромные лесные массивы. Изредка под солнцем зеленеет сосновая грива на высоком бугре. На озерах кое-где безжизненно, мертво вспыхивают, сияют льды.

Уже позади — линия фронта, обозначенная гигантской цепью озер, бело-розовыми облачками снарядных разрывов. Над финской стороной стелются зловещие черные космы пожарищ: отходя, враг сжигает за собой все.

По накатанной дороге движутся от фронта легковые автомобили.

«Начальство белофинское» — злорадно думает Масич и, качнув самолет с крыла на крыло, переводит его в пике. Хорошо видно, как из автомобилей выпрыгивают фигурки, разбегаются. Масич нажимает гашетки своих пулеметов. Боевые друзья его — Блинихин и Кульман — тоже штурмуют врага. Фигурки падают, чернеют на снегу, над автомобилями — огонь и дым.

Звено истребителей продолжает грозный полет. Здесь уже глубокий тыл врага. На линии железной дороги летчики замечают воинский эшелон. Они опять пикируют, делают круг, другой, третий, пока расстрелянный паровоз не окутывается облаком пара, а над вагонами не взметнулось пламя.

Все это хорошо, но не главное. Надо найти и уничтожить самолеты врага. И Масич с жарким нетерпением ведет свою машину глубже, дальше в тыл врага, зорко разглядывая опушку рощ и перелесков — особенно на берегах озер. Вот и район Имола.

«Неужели перебазировались отсюда?» — негодует Масич. И вдруг сердце его стукнуло: у кромки леса над озером впереди выруливают два коротких, тупорылых «Бульдога».

Масич опять качнул самолет, глянув на друзей. Блинихин вслед за ним на полном газу ринулся на врага. Лейтенант Кульман летит выше, охраняя товарищей от неожиданностей.

Масичу отчетливо видно, как Блинихин подходит с хвоста к «Бульдогу»; вот вспыхнули голубые трассы пуль, и пламя охватило врага.

Масич нажимает гашетки. Впереди, совсем близко, переворачивается вражеский самолет, рушится вниз. Масич, проносясь вперед, смотрит, как яркое пламя вспыхивает над центропланом.