Бой неизбежен!

Телеграмма Хиллгарта прибыла в Адмиралтейство в 23.50. Напомним, что она имела гриф «срочно», как и многие другие сообщения. При обычных обстоятельствах этого хватило бы, чтобы привлечь к ней внимание дежурных офицеров, но сейчас слишком многие сообщения имели этот гриф, поэтому она не вызвала особого внимания. Позднее Хиллгарт, вспоминая об этом, говорил, что если бы он знал все сопутствующие обстоятельства, то поставил бы гриф «особо срочно» и «лично Первому Морскому Лорду». Причина, по которой он так не поступил, проста. Никто не сообщилему о подготовке высадки в Дакаре — ни Адмиралтейство, ни британский посол в Мадриде. Даже после получения депеши от Делайе и встречи с Хором никто не счел возможным посвятить Хиллгарта в этот секрет. Поэтому морского атташе в Мадриде нельзя ни в чем упрекнуть. Позднее он заявил, что секретность в данном случае была излишней. Хор (официально) и Норт (неофициально) знали о Дакаре и операции «Менейс», поэтому Хиллгарт ничего не мог сделать, поскольку оба они занимали более высокое положение. Тем не менее, гриф его телеграммы стал первым звеном в цепи несчастий, преследовавших ее.

Про игнорирование пометки «срочно» мы уже говорили. Но нам приходится в очередной раз повторить, что в этот период войны такой гриф вешали практически на любое сообщение, даже самое маловажное. Поэтому, чтобы на сигнал обратили внимание, требовалось поставить более высокую срочность. Авторы всех этих сообщений, разумеется, желали, чтобы их сообщения были прочитаны и решения по ним были приняты как можно скорее. Вполне естественно для человека думать, что егоинформация является наиболее важной, именно на нее следует обратить особое внимание. Но, проставляя неоправданно высокую срочность, такие люди допускали грубую ошибку, потому что лишали гриф самой его сути. Требовалась жесткая рука, чтобы покончить с подобной порочной практикой. Позднее система была усовершенствована, что частично устранило риск, хотя проблема, как и любая другая, связанная с человеческим фактором, не могла быть решена окончательно. Поэтому задержки с передачей действительно важных сигналов, вроде донесения из Танжера, а особенно из Мадрида, сразу дали делу плохой старт. Формальная отговорка, что первая из них не имела грифа «важно», — именно отговорка. Черчилль и военный кабинет позднее придавали ей особое значение, когда потребовалось найти козла отпущения, и гнев Их Лордств обрушился на Норта.

Однако депеша Хиллгарта задержалась не слишком сильно, то же самое можно сказать и о времени, потраченном на ее расшифровку. После дешифровки сигнал попал к дежурному офицеру в Адмиралтействе, который сразу передал ее начальнику отдела зарубежных операций капитану 1 ранга Р. Г. Бевану. Беван получил ее 11 сентября около 6.00 уже в расшифрованном виде, что говорит о минимальных задержках.

Беван мирно спал в постели, когда ему принесли эту телеграмму. Разумеется, он был полностью в курсе всех событий, связанных с Дакаром и «Менейсом». Однако, как ни странно, не стал принимать никаких срочных мер и даже не подумал немедленно доставить телеграмму адмиралу Паунду, который, как это часто бывало, ночевал в Адмиралтействе. Беван решил не будить его и просто сунул телеграмму Хиллгарта, несмотря на ее гриф «срочно», в общую пачку входящих, которая будет распределена между начальниками различных отделов Адмиралтейства в 8.00. Почему?

Сторонники адмирала Норта утверждали, что Беван не увидел ничего опасного в прохождении эскадры французских крейсеров через Гибралтарский пролив в свете последней политики Адмиралтейства. Другими словами, он думал точно так же, как адмирал Норт, который не считал эту эскадру угрозой даже в связи с операцией «Менейс». Поэтому Адмиралтейство само не желало останавливать их любой ценой. Причем Беван поступил так, имея весьобъем информации, в отличие от старого адмирала на Скале. Однако его никто обвинять не стал. Сте-фен Роскилл писал:

«Беван наверняка был в курсе последних изменений политики правительства в отношении французских кораблей, которые носили двусмысленный характер. Он также знал планы операции «Менейс» и следил за ее развитием. Однако он не придал серьезного значение передвижениям французских кораблей даже в связи с ней».

Профессор Мардер пишет: