Бой Святозара. Сквозь Пекло. Часть вторая

– Ага, наследник, бабы. Ох! И, вкусные они, наследник, – сказал воевода и осторожно плоской, удлиненной ложкой, взял с блюда кусок пористой бабы и положил на блюдо Святозару.– Это баба тюлевая, очень хорошо ее с чаем, да со сбитнем горячим. Но если ты положишь вареную телятину с раками, будет тоже вкусно, а еще хороша она с жареным гусем. Ну, давай, наследник, принимайся за еду, а я тебе погодя положу бабу сбивную, пуховую, медовую, али маковую. А, то ты, за поход, свой, так исхудал, что на тебя без слез-то и не взглянешь, тяперича.

Святозар решил послушать Велемудра, наложил себе в блюдо телятину с раками, и, сделав небольшой глоток наливки, которая на вкус оказалась сладковатой и нежно пахла осенними плодами, принялся есть. Воевода был прав, баба была вельми вкусная и нежная, и не успел наследник ее доесть, как Велемудр положил ему на блюдо другой кусок бабы и негромко сказал: « А, это, пуховая».

– Святозар, – обратился к нему Храбр, увидев, что наследник взял в руку кубок с наливкой. – Ты тока не пей этой наливки много, а то она дюже крепкая.

Святозар не успев донести кубок до губ, усмехнулся, да так и не отпив из него, поставил на стол, неторопливо он повернул голову, посмотрел в серые глаза наставника, и тихо заметил:

– Храбр, ну право дело, я тебе удивляюсь… Тебе надо с гомозулями жить, потому что они кроме чистой воды ничего не пьют… Ни хмельного, ни напитков, ни сбитней, ни молока… Ты, наверно, тока за их столом и чувствовал себя спокойно, да не тревожился за меня, – наследник засмеялся, и, увидев покрывающееся пятнами лицо Храбра, похлопал его по плечу. – Вот ты, мне скажи, наставник, ты вообще видел когда-нибудь, что бы я пил? Пил до такой степени, что не мог себя в руках держать, не мог собой руководить? Ты, что думаешь, я не знаю, что если человек выпив, не удержит свой образ достойным, и скажет безумное, или безумно будет вести себя так это все от Чернобога? Я, это знаю, не тревожься, и пить не буду, потому что никогда не пил, а лишь пригублял… Я всегда был восур, а восуру не должно служить Чернобогу.

– Да, сынок, – кивнув головой, согласился Храбр, и очень мягко протянул, – прости меня, это я так просто… Просто, душа моя за тебя болит, и беспокоиться, все время. Как я подумаю, куды же ты, мальчик мой пойдешь… что там перенесешь, и вернешься ли обратно, эх…

– Ну, чего ты, такое говоришь Храбр, – сердито пихнув друга в бок, откликнулся, до этого молчавший Дубыня. – Как это так вернешься ли обратно… Конечно вернется, я вот ни на миг не сомневаюсь в Святозаре, разве он нам всем не доказал, кто он есть, да какая в нем сила. Ты же слышал, что старец Берий, про него сказывал. Что таких как он, Боги избирают, и направляют их поступь к новым свершениям и к великим поступкам. А значит, ДажьБог не позволит своему сыну погибнуть, и поможет ему вернуться, поможет пройти этот тяжелый путь… И знаешь, что Храбр, прекращай каждое мгновение следить за Святозаром, оставь его в покое, пущай он выпьет, да поест вдоволь, скока его душенька пожелает, а сам вон, поворачивай голову свою, да гляди на своего Садко, который пришел сказы сказывать.