Бой тигров в долине. Том 2

– Хорошо, я поеду в изолятор и поговорю с Натальей. Но ничего вам не гарантирую. Даже если я не стану подавать жалобу на незаконное содержание под стражей, она может сделать это сама. И что бы я ей ни объяснял, мы не должны забывать, что рядом с ней находятся сокамерницы, которые могут оказаться куда более ушлыми, чем Аверкина. Мы не знаем, какие у них сложились отношения, что она им рассказывает и как они на нее влияют. Очень может быть, что их слово и их совет значат для Натальи куда больше, нежели то, что говорю я.

Она победила! Он согласился оказать помощь следствию.

Вообще-то, не такой уж он и мерзкий, этот Кирган. Вполне вменяемый, вполне адекватный. Надо же, не поленился за границу слетать, денег не пожалел, чтобы разыскать Аллу Шубарину. Всякий ли адвокат на такое способен? Видно, история с Натальей Аверкиной его действительно зацепила, разбередила душу. Неужели то, что случилось с его внебрачной дочерью и ее убийцей, так на него подействовало, и этот человек, о котором она целый год не могла даже вспомнить без содрогания, действительно способен на неподдельное сопереживание чужому горю? Неужели та годичной давности история заставила его по-настоящему страдать?

Надежда Игоревна поняла, что барьер неприязни, стоявший между ней и адвокатом Кирганом, зашатался. Да, они остаются соперниками на правовом поле, это он правильно сказал, но разве это означает, что она, следователь Рыженко, не может просто по-человечески ему посочувствовать? И порадоваться за человека, который был на полпути к тому, чтобы спиться и опуститься, но нашел в себе силы вернуться к работе.

Она вспомнила по-мужски заинтересованный взгляд адвоката, его осторожное прикосновение к ней, когда он подавал ей шубу, его сильную руку, подхватившую ее локоть на скользком тротуаре, и привычно собралась совсем по-женски поздравить себя с тем, что в свои сорок два года еще вызывает интерес у вполне достойного мужчины, но тут же осекла сама себя: она – вдова и всего год назад потеряла мужа. Не нужна ей эта радость. Во всяком случае, пока не нужна. Она еще не готова.

Виталий Кирган и не надеялся, что разговор с Аверкиной пройдет гладко.

– Ваша невиновность и непричастность к преступлению фактически установлены, – бодро начал он.

Наталья вскинула голову и непонимающе посмотрела на него.

– То есть… вы хотите сказать… всё, что ли? Меня отпускают? – На ее лице, сменяя друг друга, промелькнули недоверие, радость, снова неуверенность в том, что она правильно услышала и поняла, потом брови ее сосредоточенно сдвинулись. – А кто же убил Катю? Его нашли?

– Пока нет. Но уже понятно, что это сделали не вы.

– Это правда? – на всякий случай уточнила Наталья, все еще не в силах поверить, что кошмар закончился.

– Чистая правда, – улыбнулся Виталий.

– Когда я смогу уйти домой? Сегодня?

– Видите ли, – вздохнул он, – у нас с вами непростая ситуация. Так быстро это не делается. Я сейчас должен, по идее, подать ходатайство об освобождении вас из-под стражи, следователь его рассмотрит и вынесет решение, удовлетворить его или оставить без удовлетворения.

В глазах Натальи появились испуг и недоумение.

– Так что, она может отказать? Вы же сказали, что моя невиновность установлена. Зачем ей отказывать?

– Наташа, установлена – не значит доказана, это разные вещи. Но дело даже не в этом. Послушайте…

Вот черт, ну как, какими словами убедить человека, почти два месяца промаявшегося в СИЗО, что ему нужно пробыть здесь еще какое-то время, хотя все уже поверили в его невиновность!

– Короче, для вашей же безопасности лучше, чтобы вы пока оставались здесь. Если преступник узнает, что вы на свободе, он может попытаться вас убить.

– Меня? – в голосе Аверкиной зазвучала паника. – Убить? Но за что? Почему?

– Вот это мы и должны выяснить, – мягко проговорил Кирган. – Ведь зачем-то же этот человек пытался отправить вас в тюрьму, значит, у него есть причины желать вам зла.

– Какие причины? – она окончательно растерялась. – Почему? Кто этот человек? Я его знаю?

– Это неизвестно. Его надо обязательно найти, понимаете? И при этом сделать так, чтобы вы не пострадали.

Он приводил аргументы, уговаривал, успокаивал, и в конце концов Наталья согласно кивнула головой. Она все поняла: не нужно никому в камере ничего рассказывать, не нужно подавать жалобы прокурору – надо верить в то, что скоро все закончится и она вернется домой, надо просто набраться мужества и сил и терпеть.