Бои в застое

А потому отправляйся-ка экстрасенс – дите цивилизации ХХII века – к больному мальчику и лечи! Иначе тот имеет значительный шанс получить поврежденную ногу на всю оставшуюся жизнь.

Уложив покупки, договорились встретиться после окончания смены продавщицы, которую, кстати, звали Марина. И ведь женщина даже не задумывается, что может окончательно погубить здоровье ребенка. Доверчивые люди! Миша, находясь во времена ХХ века на месте другого человека, ни за что бы не стал так лечиться, а тем более у малознакомого разнорабочего. Какой из него врач, ни одной болезни по настоящему не знает, только слухи и сплетни. Нет, как раз он-то медик хорошего уровня – ХХII века, но она откуда знает? Тем более, если они лишь почти знакомы – и в магазине не раз был, и во дворе мимоходом встречались, но не разговаривали, не общались, дела не обсуждали. И?

Миша покачал головой и отправился обратно – в кочегарку, навстречу работе и отдыху.

В кочегарке был полный комплект трудящихся. Митрич, по случаю рабочего дня и похмелья без права опохмелки сердито-молчаливый, сосредоточено шуровал лопатой уголь. Другой напарник – Иваныч, хотя и имел семейное гнездышко, но домой, к злой жене и не менее злой разведенной дочерью, не торопился. Он с похмелья пытался соорудить из двух стащенных у жены картофелин и горсти вермишели, купленных на сдачу в незапамятные времена, что-то похожее на съедобную консистенцию.

Предложение Миши скинуться по рублику, получив за это по палке колбасы, было встречено стариками без большого восторга, но с пониманием. Кушать также нужно, особенно если это вкусная колбаса. Митрич, правда, проворчал, что лучше бы скинулись на портвейн, но деньги дал, поскольку сегодня еще не обедал. В итоге Иваныч сделал некое подобие жаркого из колбасы, картофеля и вермишели. С точки зрения нормального семьянина и женщины – гадость, небалованного хронопутешественника – редкая прелесть.

Банки со сгущенкой Миша только показал и тут же убрал под матрас своей кровати. НЕ ДЕТИ! Мужики немного поворчали, но настаивать не стали и косыми взглядами не награждали. Лучше водкой или одеколоном. Тем более, денег за сгущенное молоко их напарник не потребовал и не дразнил. Просто проинформировал.

Молча пообедали и каждый занялся своей заботой – Митрич пришел к топке кидать уголь, Иванович – кручиниться и, не торопясь, собираться домой, вздыхая. Ему еще надо было врать, что он делал в отсутствии на квартире и почему у него опять нет зарплаты. Ну а Миша пошел по договоренности к продавщице Марине.

Пересменка в магазинчике происходила, по логике вещей, в конце завершающейся смены. Но Марина сразу предупредила, что график для начальства и проверяющих, а на практике сменяются они, когда им необходимо. И, поскольку ей очень надо, то встретиться им лучше еще до темноты, то есть, по зимним временам, часа в три. Все-таки побаивалась малознакомого мужчину! Молодец! Мужа-то нет. М-да. Мать-одиночка, кто ее защитит. Ну, или беспокоилась за единственного ребенка.

Миша сердито покачал головой. Не его дело! Личная жизнь Марины его не касается, у него Светлана! Для него существует только недуг ее ребенка!

Он пришел к ее жилью чуть раньше, чтобы не разминуться и не заставить ждать. И из-за этого вынужден был немного подождать в подъезде. Чертово место! Тут же появилась какая-то бабка, борющаяся за высокое звание подъезда социалистического уровня, начала въедливо и настороженно интересоваться, в какой квартире он здесь проживает, а раз не проживет, чего сюда приперся? Сейчас она милицию вызовет и его посадят за хулиганство!

Ситуация начала складываться досадной и для Миши неприятной, ругаться со старушкой было смешно и несуразно, а отшутиться от этой прилипалы не удавалось. Уйти? Еще пять минут и уйду!

К счастью, вскоре в подъезде появилась его спасительница Марина, уставшая к концу работы, завершившая долгую смену с периодической руганью с покупателями (то хлеб черствый, то крупа с мусором) и потому злая. Поздоровавшись с экстрасенсом она с ходу громко обругала бабку Маню, сующую свой нос в каждую дыру.

– Шпиона, что ли, ищешь? – ехидно поинтересовалась она, – агент КГБ! Все никак до кладбища не до ползешь?

Авторитет работника советского общепита был настолько велик, что мощная бабка, не испугавшаяся выяснять отношения с незнакомым мужчиной, мгновенно сдулась от слов уставшей, а потому злой продавщицы, пробормотала нечто невнятное и умелась от греха подальше по лестнице домой в свою квартиру.

Видимо, отношения двух представителей женского пола были выяснены давно и твердо. И выяснять проигравшей стороне еще раз уже не хотелось.

– Эта Маня! Вечно пристает к хорошим людям, раз дома лаяться не с кем, – объяснила Марина спокойней, – лучше бы работала, ругаться сил хватает и в семьдесят лет, а как на производство идти работать – то ноги ломит от подагры, то кисти не гнутся от ревматизма. Тьфу!

Миша машинально кивнул, думая уже не о вздорной старушке, от скуки ругающейся с посетителями подъезда, а о страдающем неподалеку мальчике.