Бой вечен

Посольство САСШ в Каире расположено в Гарден-сити, это один из привилегированных районов в Каире, своего рода дипломатический квартал. Как и выходит из названия – в этих местах много зелени, в том числе тропические растения, высаженные специально. Здесь же находятся богатые виллы, цена дома здесь – максимальная во всем Каире, цена дома начинается от полумиллиона золотых рублей – и все равно, как только что-то продается – моментально выстраивается очередь из покупателей. Местные богачи и даже некоторые генералы предпочитают жить вблизи от посольств. Потому что понимают: Каир и вообще весь Египет – как бочка с порохом. Власть держится на штыках жандармерии – но жандармерия состоит-то из народа. Жандармерию должна контролировать армия – но и армия состоит из представителей народа, верно? Армию должны контролировать спецслужбы, там множество британских и североамериканских советников и есть даже британские подразделения, но, если полыхнет всерьез, хватит ли этого? По тому, рядом с каким посольством дороже всего дома – можно было судить о степени влияния той или иной страны в мире. Каирские богачи, умнейшие люди, десятилетиями умудряющиеся жить в подернувшемся каменной коркой жерле вулкана, и не только жить, но и благоденствовать – отлично понимают расстановку сил в мире. После Второй мировой позиции русского посольства резко пошли в гору, по дороговизне дома вокруг него стремительно переместились с третьего места на первое, те, кто купил там дом пять лет назад – мог продать его вдвое дороже. А до Персии Россия и вовсе была на четвертом месте, видимо, на каирцев произвела впечатление экстренная эвакуация из Тегерана. Британия рухнула с первого места на пятое, Священная Римская Империя переместилась на второе место. Североамериканские Соединенные Штаты – были и остались на третьем…

В главном здании комплекса американского посольства в Каире двенадцать этажей и два технических, то есть подземных. На крыше оборудована вертолетная площадка, способная принимать тяжелый вертолет: когда американцы отрабатывали экстренную эвакуацию, сбегались посмотреть всем районом. Из двенадцати этажей только на девяти есть окна. Верхние три этажа не имеют ни одного окна, именно там находится главная станция СРС в Египте и запасной пост прослушивания. Разведчики, которых назначают в Каир, первоначально испытывают клаустрофобию, но потом привыкают к постоянному дневному свету, и те, кто проработал здесь достаточно долгое время, по возвращении вынуждены опять привыкать к окнам. Окна, тем более панорамные, – кажутся им опасностью…

Одним из сотрудников каирской станции СРС был молодой парень по имени Майкл, светловолосый, с серо-голубыми глазами и простым, открытым лицом. У него не было никакого опыта разведдеятельности – но Вторая мировая война столь тяжко ударила по Североамериканским Соединенным Штатам, что выбирать не приходилось: любой, кто готов был служить своей стране, был на вес золота. А за ним еще было четыре курса Джорджтауна по профильному факультету с нейтральным названием «обеспечение безопасности» и короткий шестинедельный курс обучения на бывшей военной базе в Арканзасе, на которой теперь готовили сотрудников СРС. И вдобавок – рекомендательное письмо от бывшего министра обороны САСШ. Меньше чем за год Майкл умудрился вскружить голову всей женской половине посольства, завести себе официальную girlfriend в лице дочери второго секретаря посольства, продвинуться до девятой ступени по госслужбе и стать руководителем чрезвычайно опасного сектора станции – сектора по борьбе с терроризмом. В Египте это была почти что расстрельная должность, и руководитель станции, назначая на нее новичка, предполагал недоброе – что исламские террористы решат за него проблему и стремительно продвигающийся по карьерной лестнице светловолосый вундеркинд не подсидит его. Но прошло уже четыре месяца с тех пор, как Майкл был начальником сектора – и он даже ни разу не был ранен, хотя лично участвовал в четырех опасных операциях совместно с египетскими спецслужбами.

Да, и еще… Поступая в СРС – человек отказывается от своей подлинной личности, отныне ему присваивают оперативный псевдоним и выдают документы не на фамилию, а на оперативный псевдоним. На время активной работы, что в САСШ, что за ее пределами – оперативный псевдоним заменяет настоящую фамилию, человек возвращает себе подлинную фамилию, только выходя в отставку или погибая, да и то не всегда. Оперативный псевдоним каждый сотрудник выбирает себе сам и меняет только в самых крайних случаях: сменить псевдоним считается очень дурной приметой…

Майкла все знали как Майкла Рейвена[46]. Никто не знал, почему он выбрал себе именно такой оперативный псевдоним. Но он выбрал его без колебаний.