#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 10

— Чтобы Вильгельм усилился за счет их химер? Нет, не нужно, — качает головой Царь Борис. — Данила дал нам возможность для мощной многоходовки. Надо бы ее обыграть и проучить Шморцев. Поручим это нашему послу в Берлине. Валентин Осипович сумеет выжать из колбасников все соки.

* * *

— Вы посмели явиться в мой дом! — хмурит брови Хартман, глава рода Шморц. — Очень интересно, на что еще хватит вашей наглости⁈

Застывший в дверях кабинета Валентин Осипович Гуськов, посол Российской Империи, вежливо уточняет:

— Герр Хартман, интересно, а почему я не могу заехать к вам по государственному делу?

— Может, потому что Вещий-Филинов убил моего сына и внука? Нет? — передразнивает Шморц, топорща седую бороду. — Это не достаточный повод, чтобы гнать вас взашей?

Но гнать посла старик не торопится. А Гуськов и не ждал ничего другого, кроме запугиваний и пустых яростных воплей. Посол замечает:

— Действительно, подданый России убил ваших родственников, но вы пока не торопитесь поднимать по этому поводу шум. Из канцелярии Кайзера нам до сих пор не прислали ни одной депеши. В новостях тоже ни слова об инциденте. Складывается ощущение, что вы его замалчиваете, чтобы Кайзер не стал рыться в причинах конфликтов

Хартман мрачнеет.

— Садитесь и говорите, что вам нужно.

— Благодарю, — Гуськов усаживается на резной венский стул и продолжает: — Не буду ходить вокруг да около и просто скажу: мы знаем всё о ваших подковерных играх против Кайзера. Выбор у вас простой. Мы можем рассказать ему о ваших лабораторных опытах и союзе с Хань. Либо же вы забудете о ханьцах раз и навсегда и отмените поставки им химер. Ах да, — спохватывается Гуськов. — Ну и само собой, вы не будете иметь никаких претензий к Вещему-Филинову за убийство Густава и Адольфа.

Хартман сжимает кулаки и напрягается всем телом.

— Ваша взяла, Гуськов, — процеживает он сквозь стиснутые зубы. — Мы спляшем по вашим правилам.

— Приятно иметь дело с разумным человеком, — улыбается посол.

Когда русский уходит, Хартман хватает телефон и нажимает кнопку быстрого набора.

— Узнай всю подноготную про Филинового! — рявкает глава немецкого рода, брызгая слюной. — Этот щенок растоптал нас! Лишил огромных ресурсов! Угробил будущее рода в лице сына и внука! Нет, никаких действий! Только узнать! Его время еще придет! Не сейчас, но когда-нибудь!

Глава 19 Дни житейские

— София, твоя мечта сбылась, — развязно произношу я. — У нас появилась возможность изучать химер.

— Правда, шеф⁈ — загораются глаза моей штатной Целительницы. Девушка воодушевленно смотрит на меня.

Отодвинувшись от стола, я достаю из тумбочки пластиковый прямоугольник с именем и фамилией Софии. На другой стороне изображен герб Горнорудовых.

— Жанна Валерьевна Горнорудова разрешила допустить тебя в одну из своих лабораторий. — Протягиваю Софии пропуск. — Так что сегодня-завтра ты улетаешь в командировку в Поволжье.

— Оу, — опешила девушка. — Значит, к Горнорудовым?

— Да, так уж вышло, что Горнорудовы уже двадцать лет занимаются исследованиями в химерологии. Ну а баронесса мне задолжала, поэтому нам дали разрешение погрузиться в их результаты, — я задумываюсь. — Неплохо было бы попасть в главную лабораторию в Тагиле, но с самим бароном у меня неважные отношения, и я не могу гарантировать твою безопасность на Урале. Сам же выехать сейчас туда не могу. Поэтому ты летишь в маленький филиал, но это не так важно — все баронские лаборатории являются одной большой исследовательской базой и активно взаимодействуют друг с другом. Кстати, на месте ты можешь пересечься с экспедиторами Охранки, но не сильно удивляйся — наши силовики тоже погружаются в работу Горнорудовых.

— Понятно, — растерянно лепечет девушка, переваривая услышанное. А потом вдруг признается, пристыженно покраснев: — Шеф, честно, я думала, ты забыл про мою мечту.

— Я всё помню, Сонь, — улыбаюсь. — Всё-всё, просто сама понимаешь… — развожу руками, указывая на стол, заваленный отчетами. — Вас у меня много, и приходится вводить очередность в порядке приоритетности.

— Да, конечно, — София виновато опускает голову. — Я прошу прощения за свою нетерпеливость…

Снаружи вдруг раздается хриплый птичий клекот и склизкое бульканье. Девушка робеет и пугливо смотрит на меня. Мое же сердце пропускает удар. От радости.

— Неужели попался, скелетон! — вскакиваю я с кресла и выглядываю в окно.

Слайм уже вовсю ужинает кем-то, так неосторожно усевшимся на декоративную лепнину на фасаде. На стене образовался пузырь из слизи. Сквозь колышущийся слой проглядывается…фрикаделька что ли? А в это время попугай-скелет зыркает на меня с высокой ветки садового дерева и громко клекочет. Кажется, что приоткрытый клюв умертвии насмешливо ухмыляется.

В ярости я сжимаю кулаки. Стоит признать — мой главный враг чертовски умный. Попугай специально кинул фрикадельку в стену и стал изображать звуки жертвы. Всё, чтоб подарить мне обманчивую надежду.

— Опять мимо, — вздыхаю я, падая обратно в кресло. — А ведь я специально заложил в Пузыря большую любовь обгрызать косточки.