#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 20

Остальные монахи не думают дважды — они бегут прочь из лаборатории, срывая мантии и прикрывая лица рукавами. В панике раздаётся шёпот, превращающийся в истерические крики. Они узнали запах. Этот запах преследовал их когда-то, в другом мире, который они покинули с такой радостью и облегчением. Это слово — ужасное, зловещее, от которого стынет кровь.

— Уисосики… — срывается у одного из монахов.

Неудивительно, что магистр, узнав об угрозе, даже не стал ждать подробностей. Его голос гремит по связи-артефакту, как гром среди ясного неба:

— Лаборатория объявляется карантинной зоной! Немедленно закрыть все проходы и установить барьер! Никто не выходит!

* * *

Сбросив личину монаха, я уже нахожусь в Невском замке. А точнее на складе. Передо мной стоит специальный магический ящик, сделанный Гумалиным. Я аккуратно укладываю туда камни с маной, одна за другой, наблюдая, как мерцающий свет кристаллов внутри поддерживает стабильность энергии.

Упаковав последний трофей, я облокачиваюсь на край стола и бросаю взгляд на ящик. Монахи, надо признать, оказались весьма изобретательными. Их камни впечатляют. Эффект, который я почувствовал после того, как выпил три из них, всё ещё отзывается мощным эхом в моём теле. Сила наполняет каждую клетку, каждая мысль становится резкой, как клинок.

Я усмехаюсь. Хорошая штука, что ни говори. Монахи хотели этим усиливать одержимых рабов. Но, признаться, и мне подходит идеально. Технически, я ведь тоже, пускай и с небольшой оговоркой, являюсь одержимым.

Я давненько уже как слился с Бехемой. И новая атрибутика позволяет не просто справляться с эффектами подобной маны, а извлекать из них максимум. Это гарантирует большие перспективы. Они усиливают мои демонические способности, да и вообще вкусные, с кислинкой, напоминают березовый сок. Так что остальные камни я оставлю на потом. Будем пить по чуть-чуть, авось и рога станут больше, может даже как у королевского оленя. Вот ж тогда тавры порадуются за своего конунга.

Моя разведка Восточной обители позволила многое прояснить. Сейчас там обосновались монахи Северной обители, но я не собираюсь их ликвидировать. Скоро ханцы снова высадятся у берегов Антарктиды. Пусть рисоеды с гомункулами разбираются друг с другом, а я займусь делами поважнее.

Размышления прерывает Фирсов, раздражённый и нетерпеливый. Он подходит ко мне, упираясь руками в стол, и прямо заявляет:

— Филинов! Сколько мы будем тут прохлаждаться? Нам поручили диверсии в Антарктиде, а ты всё шляешься один по этой обители, будто ищешь там сокровища! Ты сам сказал, что сейчас там новые монахи, так почему бы нам не ударить по ним?

— Бывший учитель, это лишнее, — хмыкаю. — Туда уже собрались ханьцы. Зачем им мешать? Наша цель — не размахивать кулаками.

Фирсов хмурится:

— Наша цель — устраивать диверсии!

— Неверно. Диверсия — это всего лишь средство. Настоящая цель — получить контроль над всеми четырьмя обителями. Это требует стратегии, а не порыва.

— Всеми обителями? — округляет он белесые глаза. — Филинов, твоей жадности вообще есть предел?

— Прошу вас, — отмахиваюсь, польщенный.

Фирсов в итоге успокоился. Любит он поворчать, но меня не продавишь авторитетом. Я сам себе авторитет, вот! Да и стратегия всегда важнее тактики.

Очень возможно, что северные монахи притащили в Восточную обитель еще что-то стоящее — хоть те же артефакты. Стоит ещё раз заглянуть туда, когда обстановка немного уляжется.

На складе я закончили, потому с Фирсовым иду во двор. На полигоне Кострица занимается со Светкой. Ледзор подходит к наставнице моей жены, намереваясь заговорить. Но Кострица даже не поворачивает голову. Вместо ответа лишь хмыкает и, не замедляя шага, уходит в сторону.

Фирсов, наблюдая эту сцену, поднимает бровь и с сарказмом роняет:

— Не додавил.

Я качаю головой.

— Тут давить нельзя. Такая девушка — сама удавит.

— Много ты знаешь, парень, — хмыкает Фирсов.

— У меня четыре жены, так что — да, знаю, — парирую, уделав бывшего учителя.

Фирсов остаётся ворчать что-то под нос, а я направляюсь в медитативный зал. Там в углу уселся кузен Бер, закрыв глаза и сосредоточенно дыша.

Я опускаюсь на своем любимом месте у панорамного окна, немного насмешливо замечая:

— Всё-таки решился на магическое восстановление?

Бер хмыкает, не открывая глаз, но по его напряжённой челюсти видно, что комментарий его задел. Проходит несколько мгновений, прежде чем он сам нарушает тишину:

— Слушай… Ненея… Она же почти восстановилась?

Его голос звучит чуть завистливо. Его собственные успехи оставляют желать лучшего.

— Не полностью. Но она близка к этому.

Кстати, Ненея сейчас у Морозовых. Поехала на именины Маши. А сопровождают мою родственницу рептилоиды — всё под контролем.

Бер кивает, но не говорит больше ни слова. Но я не упускаю случая припомнить:

— Слышал, ты недавно заглядывал в «Райский угол» Гересы.

Глаза Бера резко открываются, и его лицо заливается краской. Он явно не ожидал такого поворота:

— Я думал, это обычный кабак или бар, где можно сидр выпить! — поспешно оправдывается он. — А там… рассадник разврата и похоти! Люди такие порочные!