Боярич

Алексей в ответ на мой вопрос только неопределенно дернул плечом.

– Не знаю, Кирилл. Я сейчас вообще ничего не знаю… – Автомобиль резко затормозил и прижался к обочине. Алексей кивнул на вход метро. – Ладно. Выходи, приехали.

– Спасибо за помощь. – Я распахнул дверь и спрыгнул на тротуар.

– Не за что. Похороны послезавтра. Если надумаешь, позвони, я пришлю машину.

Покачав отрицательно головой, я захлопнул дверь, и вездеход Алексея сорвался с места.

Посмотрев вслед автомобилю, я тряхнул головой и устремился к метро. И только оказавшись у турникетов, вспомнил, что у меня нет ни копейки денег. Ну, не хожу я по дому с кошельком в кармане. Не хожу. Ну и черт с ним. Разгон, и злобные турникеты захлопываются уже за моей спиной. Короткая пробежка по эскалатору – и вот я уже на станции метро «Пресненская»[7]. А полчаса спустя, выйдя на Каланчовую площадь и не увидев ни одной машины на перекрестке, я плюнул на правила и помчался прямиком через проезжую часть. Времени до встречи на полигоне оставалось все меньше, а значит, надо было поторопиться.

Запах гари достиг моего носа раньше, чем глаза увидели снесенные ворота бывшего конного клуба. Я прошел через пустой проем в заборе с покосившимися воротными столбами и, оказавшись во дворе, решительно двинулся в дом. У меня еще будет время оценить весь ущерб. А пока нужно собрать запасную одежду, оседлать мотоцикл и ехать на школьный полигон…

Рыжий взревел и, выбросив из-под заднего колеса облако пыли, рванул по просеке. Дуэль – не самое важное дело на сегодня. Но если я ее пропущу, о нормальной учебе можно будет забыть. А это три года, между прочим, и я совсем не хочу, чтобы они были потрачены на постоянное доказывание окружающим своей силы и самостоятельности.

– Кирилл, ты рехнулся? – Бестужев нервно вышагивал по скамейке за моей спиной. Я же просто наслаждался хорошей солнечной погодой и сигаретой, последней в пачке, как оказалось. Нервное состояние после прошедшей ночи и короткой беседы с Алексеем нехотя растворялось в ароматном дыму и таяло вместе с ним. Хо-ро-шо.

– Леня, успокойся. Ну хочется нашему старосте оказаться в больнице. Так кто ему злобный доктор? – лениво взглянув на мечущегося Бестужева, спокойно проговорила Вербицкая и вернулась к своему чрезвычайно важному занятию – доведению ногтей до совершенства.

– Маша! И ты? – с интонациями умирающего Цезаря возопил Бестужев. – Их же трое! Трое, понимаешь? Да они и поодиночке-то его к врачам отправят. А всей компанией сразу – вообще уложат в могилу… И не надо мне говорить, что это спарринг, а не дуэль! Все равно закопают!

– Кто-нибудь, угомоните этого белобрысого, – пробормотал Резанов, сидевший на лавке, следующей за той, по которой метался Леонид. – У меня уже голова от его беготни кружится…

– Леня, действительно, сядь уже и успокойся. – Я дернул приятеля за штанину, и тот нехотя, с сопением опустился на лавку.

М-да, когда я сообщил Бестужеву, на каких условиях хочу провести «спарринг», он чуть не рехнулся. Но, вздохнув и успокоившись, пошел договариваться с противной стороной. Я же просто не желал тратить свое время… и очень сильно рассчитывал пресечь этим шагом дальнейшие наезды, хотя бы на полгода… Естественно, что посмотреть на представление собралось чуть ли не полшколы. Кому-то было просто интересно, кто-то желал полюбоваться на то, как старшеклассники «раскатают в блин наглого новичка»… а кто-то и вовсе на полном серьезе утверждал, что таким образом я решил покончить с собой, не в силах вынести позора изгнания… М-да. В общем, равнодушных не было. Я окинул взглядом забитый зрителями «амфитеатр» и хмыкнул. Но насладиться этим зрелищем мне не дал усиленный эфирной техникой голос распорядителя, роль которого взял на себя наш физрук:

– Поединщики, в круг.

Не знаю, как Леонид умудрился договориться о варианте боя с условием «трое против одного», но он это сделал. Мало того, этот реактивный белобрысый хорек еще и тотализатор успел организовать… нелегальный, разумеется. Так что сейчас, заняв свое место в круге и наблюдая, как противники расходятся по своим местам, метрах в двадцати от меня, я отрешенно пытался подсчитать свой будущий барыш и ждал отмашки судьи.

Глава 4 Ловкость рук, и никакого мошенства

Вспоминаю школу Кириллова отца – и начинаю «отыгрывать стихийника». Прыжок в разгоне, правда, необычно медленном для меня, сопровождаемый легким «воздушным шлейфом» за спиной, по внешнему виду и ощущению в Эфире мало отличается от техники «паруса», используемого новиками для быстрого перемещения на короткие расстояния. А диск кинетического эфирного щита в оболочке водной стихии очень похож на «лезвие». Жаль, что его мощь уступает настоящему «радужному лезвию». Пришлось добивать водный щит Стародубова, почему-то решившего изобразить статую, эфирной «иглой», охлажденной до температуры жидкого азота.