Боярич

– Ага. И остановиться вовремя у вас не всегда получалось, – закончила за сестер Лиза и, заметив, как понурились близняшки, договорила: – А то и вовсе не хотели. Интересно, как вам за это от родителей доставалось?

– А никак не доставалось, – внезапно взъярилась Мила. – Мать и глазом не вела, дед, даже когда Кирилл в очередной раз в реанимацию попадал, только хмыкал, а отец вечно пропадал на работе. Творили что хотели! Еще и Лешку подбивали…

– Пока после очередного «отпуска» в реанимации, придя в себя от удара подсунутого мне крепостного огненного артефакта я не пообещал, что поубиваю к чертям идиоток, если попробуют сунуться ко мне еще хоть раз, – холодный голос, раздавшийся от входной двери, заставил девушек вздрогнуть. – А в доказательство – в первый же день после выписки спеленал этих будущих гридней, вместе с Лешкой, и подвесил их за руки и за ноги в подвале имения… Вроде сработало. А теперь, госпожа Елизавета, мастер-евгеник дома Филипповых-Посадских, дорогая моя ученица, позволь задать тебе один вопрос…

Температура в спальне опустилась явно ниже нуля, поскольку вырывавшийся изо рта застывшего на пороге Кирилла пар тут же оседал на его бровях и волосах изморозью. Девушки инстинктивно сбились в плотную группку и подались назад. Ольга попыталась почувствовать нареченного, но тот вновь наглухо закрылся и словно превратился в бездушную ледяную статую.

– Кто. Позволил. Тебе. Лезть. В мои. Дела.

– Я… просто… мне… – Лиза беспомощно оглянулась по сторонам и, только почувствовав на плече руку Ольги, чуть воспрянула духом.

– Кирилл… – Оля сильнее сжала ладонь, даря подруге поддержку, и попыталась за нее вступиться, но молодой человек остановил ее одним жестом.

– Подожди, милая. – И вновь холодный взгляд воткнулся в нервно покусывающую губы Лизу: – Дом Филипповых ищет войны? Сейчас?

– Нет! – резко побледневшая, Елизавета встрепенулась. – Это… это моя инициатива!

– Ты ищешь войны? – в глазах Кирилла проскользнуло неподдельное удивление.

– Да нет же! – с ощутимой болью в голосе чуть ли не прокричала она. – Я только хотела выяснить… объяснить…

– Стоп. – Кирилл глубоко вздохнул и, заметив, что девушки уже начинают дрожать от холода, одним коротким жестом вернул температуру в комнате к норме. Помолчал, глядя куда-то в сторону, и договорил: – Соберись с мыслями, успокойся, потом все дружно приводите себя в порядок и выходите в гостиную. Обед готов. О… делах будем говорить после. И, Лиза… я очень надеюсь, что ты сможешь объясниться. Не хотелось бы устраивать свару с твоей замечательной бабушкой, особенно в такое время… Мы поняли друг друга?

– Да, учитель. Я все объясню, – тихо ответила Елизавета.

– Вот и договорились.

Кирилл смерил девушек взглядом и, хмыкнув, исчез за дверью.

– Чтобы я… еще раз… да ни в жизнь, – охрипшим голосом выдала Лина, ощутив, как комната вновь наполняется живительным ощущением силы, привычным одаренным, как воздух, и столь же незаметным… пока его не откачают, как это и проделал Кирилл. Девушки переглянулись и, согласно кивнув, принялись приводить себя в порядок. Молча. И лишь когда поняли, что вполне готовы к «выходу в свет», Лиза прервала молчание.

– У нас в доме хранятся записи… старые. Еще времен Василия Темного. Там было описание мощного ритуала, проводимого над одним из участников на грани антенатального и интранатального периодов. При условии уже имеющейся евгенической совместимости люди, над которыми был проведен такой ритуал, с момента начала полового созревания становятся друг для друга… как половинки одного целого. Однако чаще всего у лиц противоположного пола, не связанных с ними ритуалом или прямым родством, такие люди вызывают разной степени неприятие…

– Но? – переглянувшись, надавили застывшие рядом близняшки.

– Но при наличии евгенической совместимости… может проявиться эффект цепи, – совсем тихо закончила Лиза и, взглянув на лица сестер, пояснила: – Неприятие может переродиться во вторичную привязку ритуалом. Вот.

* * *

Полегче надо было, конечно. Наехал на девчонку со злости… Устал, да. Черт, но она тоже головой думать должна была! По всем здешним обычаям, вмешательство во внутренние дела семьи недопустимо и оскорбительно… Стоит тем же Громовым прослышать о несанкционированном интересе чужого евгеника к отпрыскам их рода – и… как минимум, одним евгеником в мире станет меньше, и никакие добрые отношения не помогут. Да попробуй Елизавета сунуться со своим исследовательским зудом к любому боярскому роду – и дело вполне могло бы обернуться войной, примеров не счесть! Отсюда и правило: евгеник всегда держит язык за зубами и не лезет в чужие дела! По крайней мере, сам не лезет…