Боярич

Вдоволь налюбовавшись почти закупорившим въезд автомобилем, я чуть поддал газу и, вильнув, четко вписался между вездеходом и воротным столбом. Ну, а что крыло этому мастодонту поцарапал, так это, право же, такие мелочи. Пусть даже водителю так и не кажется. Ишь, как зыркает… Ну, так думать надо было, прежде чем идти на поводу у близняшек и ставить машину так, как они говорят. Только вежливость осветит гостю путь к сердцам хозяев… Ха.

Честно говоря, я бы ничуть не удивился, если бы по приезде обнаружил сестер, вовсю шарящих по моему дому, невзирая на отсутствие у них ключей. Но нет. Загнав «Лисенка» во двор, я увидел кузин, сидящих эдаким куцым, как заячий хвост, рядком на ступеньках маленького крыльца у дверей в сени. При моем приближении эти наряженные в шортики и маечки юные особи подскочили словно ошпаренные…

– Рядовой Громова прибыла для прохождения службы, – одинаково выгнув грудь колесом, в один голос заявили близняшки. Ха, зря стараются. После видов декольте Катерины М-Фоминишны… м-м, в общем, у них нет шансов. Ни одного…

– Прибыла, значит… Хорошо, – протянул я. – Тогда слушай первый приказ, рядовой Громова. Пятнадцать кругов вокруг расположения. Бегом марш!

И, не дожидаясь их реакции, шагнул на крыльцо. Отперев дверь сеней, я хотел было уже двинуться в дом, но раздавшийся из-за спины голос заставил развернуться.

– Зачем? – это Лина, вон как пыхтит.

– Рядовой Громова! Что за вопросы-на?! Команды говорить не было! Три наряда вне очереди. Вперед, к здоровью, бегом марш. Двадцать кругов.

– Кирилл! – чуть ли не зарычала Лина. Ах, так? Пробежать каких-то четыре километра влом?

– Не хотите по-хорошему – будем по-плохому. – Я пожал плечами и повернулся к охраннику, игравшему роль водителя: – Подавители где?

Через секунду больше похожие на обычные спортивные «напульсники» хитрые артефакты защелкнулись на правых запястьях сестренок. Отбиваться они не стали. В условиях договора такие ограничители были прописаны, так что дело ограничилось недовольным фырканьем и моим выразительным стуком по мигающей руне фиксатора на браслете. Запись занятий, по тому же договору, я должен отправлять на почтовый ящик деда. Не знаю уж, что он там хотел увидеть, но, как оказалось, в качестве стимулирующего воздействия на строптивых красавиц такое напоминание тоже годится.

Убедившись, что ограничители действуют, я удовлетворенно кивнул и ткнул пальцем в сторону ворот.

– Уже двадцать пять кругов, – уточнил. Сестры смерили меня недовольными взглядами, но все же поплелись на выход. Ну уж нет, так дело не пойдет. Мне здесь черепахи не нужны!

Сформированные мною вращающиеся «воздушные диски» ткнулись плоскостями в ягодицы сестер, и те, взвизгнув и опалив меня горящими жаждой убийства взглядами, помчались во всю прыть. А куда им было деваться? Подавители не дают воспользоваться стихийными техниками, снять их раньше чем через два часа смогу только я. Отбиваться же от воздушных «обжигалок» эфирными техниками… так у барышень таковых в арсенале нет… В общем, пущай полетают…

Спустя двадцать пять минут кузины пробежали свою честно заработанную «пятерку» и ввалились во двор. Походили, отдышались… Вот вроде бы и злости в глазах поубавилось, да… Правда, вместо нее там появилось что-то другое. И сверлят меня взглядами, и сверлят… Хм.

Внимательно осмотрев себя, я наткнулся взглядом на надкушенный многослойный бутерброд в руке, вооружившись которым я и следил за бегуньями, удобно устроившись на крыше дома. А! Так они голодные! Ну, это мы поправим.

– Рядовой Громова, слушай мою команду, – спрыгивая с крыши, улыбнулся я чуть запыхавшимся сестрам. – В наряд по кухне заступить!

– Че-эго? – опешили сестры.

– Не «че-эго», а «есть заступить», – воздев указательный палец в небо, поправил их и вздохнул, увидев абсолютное непонимание во взорах. Пришлось пояснять: – Жрать хотите?

Сдвоенный кивок в ответ.

– Ну, так вперед, на кухню. Холодильник и плита в вашем распоряжении, – я махнул рукой в сторону дома, и сестры сорвались с места. Только пыль столбом. В доме что-то загрохотало, зазвенело, потом хлопнуло, и…

– КИРИЛЛ!!!

– О, да, – я расплылся в довольной улыбке. Ну а что? Зря я, что ли, на рынок ходил? Подмигнув ошалевшему от звукового удара охраннику, я потопал в дом. Миновав сени, прошел в общую комнату и, склонив голову к плечу, довольно хмыкнул. Сестры стояли у распахнутой двери холодильника, всем своим видом изображая вселенскую печаль и обиду на весь мир.

На полке холодильника лежал одинокий пакет с брокколи. Они ненавидят брокколи. Сколько гневных од и уничижительных эвфемизмов высказывали близняшки, когда в имении к обеду подавали сей продукт. Сколько скандалов и сожженных в приступах ненависти скатертей вызвала эта капуста. У-у!

– Сожалею, барышни, но ничего другого у меня для вас нет, – я развел руками, и капелька кетчупа, сорвавшись с моего бутерброда, упала на пол точно между нами. – Кхм.

– А это откуда? – гневно сощурившись, прошипела Лина, кивая на еду в моей руке.

– По дороге купил, – лучезарно улыбнувшись, признался я.