Боярин

Мы ехали всю ночь, желая как можно быстрее прибыть в ближайшую порубежную крепость. Погода резко потеплела. В воздухе висела сырая промозглая мга. Под копытами лошадей чавкал подтаявший снег.

Большинство освобожденных полонян дремали прямо в седлах. Лишь пятеро знакомых с воинским делом мужиков под командой гвардейского старшины вместе со стрельцом и братьями ямщиками не спускали глаз с крымского принца и связанного Евлампия Савина. Остальную банду я благодушно отдал крымчакам в качестве утешительного приза. Не знаю, какая участь их ждет, надеюсь достойная свершенных деяний. Евлампий бы мне тоже на фиг не нужен, но Алексашка захотел непременно доставить его пред княжьи очи.

Данила с Владимиром и в правду поверили, что если меня разозлить, то я в одиночку могу зашугать сотню-другую татей. Теперь они обращались ко мне подчеркнуто почтительно и величали либо по имени-отчеству, либо боярином.

А вот Алексашка с Савелием, уже однажды освобождавшиеся подобным образом из бандитского плена, отнеслись к произошедшему, как к должному, и даже спасибо не сказали. Обидно, слюшай, да!

Зато Алена на этот раз оказалась не в пример многословна. Она искренне меня благодарила, обзывала ангелом-хранителем, дважды вырвавшим ее из лап татей. Не, а чо, я такой! Когда хорошенькая девчонка смотрит на меня такими глазами… Да я, может быть даже и еще раз ее спас бы… Не дай Бог, конечно. Хоть Он, говорят, и любит троицу. Сейчас Алена Митрофановна едет среди баб, над коими взяла шефство.