Боярин

Дождь стремительно набирал силу и всего через минуту превратился в ливень. А тучи, окаймленные синим ореолом, сталкиваясь, издавали звук, похожий на шипение рассерженных змей. Тугие отвесные струи ливня взрезались в поверхность земли, которая не успевала впитывать воду. Образовывавшиеся лужи, становились все глубже, сливались и вскоре поглотили всю сушу. Уровень воды поднялся на добрых десять сантиметров, а ливень только усиливался. Крыша из пальмовых листьев с трудом удерживала напор ливня. Появились протечки, но никто их не замечал. Мальцев тоже не чувствовал струи воды, льющейся ему за шиворот. Он был заворожен видом тонких, как нити, синих электрических прожилок, которые, начинаясь где-то в небе, касались земли и с шипением растекались по лужам, подобно тонкой пленке.

Потоки заряженной электричеством воды вспахали верхний слой почвы и добрались до нижнего. Бурлящее месиво светилось всеми оттенками синего цвета.

– Фрида! – заорал Фишер, мечась под навесом. – Фрида, быстро к нам! Нет-нет! Оставайся там!

Женщина, однако, его не слушала. Она одного за другим отвязывала сторожевых псов, выталкивала их из-под навеса, но те упорно не желали выходить наружу. Не помогали и удары палки. Некогда грозные животные испуганно жались по углам. Наконец, Фриде удалось столкнуть одного питбуля с помоста.

Пес плюхнулся в синюю жижу, прыгнул вверх, пытаясь вернуться на помост. Первая попытка оказалась неудачной, а второй у собаки уже не было. На поверхности появилось что-то похожее на плавник. Почти прозрачный и зазубренный, он быстро исчез в месиве, а питбуль завизжал. Неведомая и непреодолимая сила протащила яростно сопротивляющегося пса несколько метров. Питбуль скрылся под водой, а когда секунду спустя появился на поверхности, вместо лап у него были короткие обрубки с торчащими из них белыми костями и лохмотьями кожи.

Ливень начал стихать. Прежде чем он закончился совсем, Георгий успел заметить еще несколько прозрачных, чем-то напоминающих колышущуюся плоть медузы, плавников. Питбуль больше не появлялся на пузырящейся, приобретшей обычный цвет водной поверхности. Стихло шипение.

– Вот почему мы остались здесь. Никто не может справиться с дождевиками. Слишком быстрые. Слишком сильные. Приходят из-под земли и исчезают, как только заканчивается змеиный ливень. Вондра говорит, что в дождевиков мутировали обычные дождевые черви…

Мальцев обернулся. За спиной стоял Иван. Он задумчиво смотрел на лунный диск, который уже обрел прежнюю яркость.

– Думаю, сбежавшего парня уже не стоит искать. Скорее всего, он разделил участь собаки. Если, конечно, не успел добраться до камней.

Фрида, наверное, думала о том же. Яростно жестикулируя, она указывала Фишеру на кусты. Судя по всему, она настаивала на организации погони.

Наступало утро. С его приходом к русам вернулась обычная наглость. Шлепая по грязи, они восстанавливали в своем лагере порядок.

Когда взошедшее солнце окончательно растопило остатки ночного холода, почти ничто не напоминало о бесновавшемся ночью ливне. Надсмотрщики вывели своих псов, открыли дверь клетки челов, заставили их построиться. Мальцев думал, что рабы отправятся на ежедневные работы, однако у Фишера и Фриды были совсем другие планы.

Фишер, с видом эсесовского офицера, прошелся перед строем челов, внимательно вглядываясь в их лица.

– Наше общество, членами которого вы, уроды, являетесь, заботится о благе каждого его члена! У вас, несмотря на самое низкое положение, есть права – жрать, срать, спать и трудиться! Вы пользуетесь этими правами, но постоянно пренебрегаете обязанностями. Эх, головы бы вам с плеч долой…

Мальцев поразился ораторскому искусству маленького Цицерона и понял, что за напыщенной речью Фишера последует наказание.

– Я поставлен здесь для того, чтобы напоминать вам, твари, об обязанностях и долге перед обществом. Проклинайте же того, кто сегодня ночью сбежал, ибо он и есть истинный виновник всех ваших бед! Фрида, милочка, начинай.

Дамочка с приличным кровоподтеком на подбородке, чей синий цвет идеально гармонировал с оливковым оттенком кожи, выступила вперед и подняла кнут, указывая на третьего справа чела.

– Ты. Шаг вперед.

Чел повиновался. Фрида указала на еще двух рабов, а когда и те покинули строй, лишенным эмоций тоном произнесла:

– Убегайте. Вы ведь любите это делать.

Выбранные челы переглянулись, но не сдвинулись с места.

– Бежать, я сказала! – взвизгнула Фрида. – Кому сказано – бежать! Вам, твари надо бежать даже для того, чтобы оставаться на месте. Все равно ведь не жить! Так хоть попытайтесь бороться!

Георгий понял все. Наказание было очень изощренным. Травля собаками. Сторожевые псы натягивали поводки и рвались наброситься даже на стоящих рабов. А если они еще и побегут…

– Бежать не хотят, – с деланным сожалением вздохнула Фрида. – Думаю, если их повесить, тоже будет интересно…

Троица сорвалась с места одновременно. Вперед сразу вырвался самый рослый чел. Он бросился к кустам, в которых ночью исчез Рашид. Вторым бежал мужчина средних лет, а третий, самый юный чел, сразу отстал.