Присев перед боцманом, прикрепил прищепки электродов к запястьям обеспамятевшего. Приладил прибор на коленях. Взялся за ручку и сделал несколько оборотов. Барабанчики прибора, внешне похожего на арифмометр, провернулись и замерли, показывая соответствующие показатели избыточного и свободного опыта. Передвинул переключатель и начал вращать рукоять. Барабанчики с цифрами вновь пришли в движение, с каждым оборотом все больше ускоряя свой бег. Несколько секунд – и щелканье шестеренок прекратилось. На левом счетчике в рядок выстроились нули. На правом – цифра: сто сорок три тысячи двести семьдесят четыре.
Сменил «Переводчик» на «Съемник», соединенный с «Накопителем». Вновь – электроды на запястья боцмана. Опять вращение ручки, но теперь уже другого артефакта. И опять – щелчки барабанчиков счетчиков. Только сейчас уже и на артефакте, оставшемся в саквояже и подключенном к «Съемнику».
«Накопитель» у Бориса не чета тому, что он захватил у ныне покойного Торнтона, или как его там на самом деле. Этот изготовлен лично Проскуриным, имеет четвертую ступень и емкость в миллион сто двадцать восемь тысяч. Так что места более чем достаточно на всю эту братию.
Закончив обрабатывать боцмана, перешел к матросику. И далее – по ниспадающей. Оно, конечно, у остальной четверки мелочовка. Но не оставлять же их, раз уж так случилось. Копейка рубль бережет. Опять же все одно нужно ждать, пока появится намеченный в качестве цели морпех.
Всего набежало двести девяносто шесть тысяч двадцать два очка. А неплохо они так поохотились. Пока суд да дело, перевел опыт с накопителя на себя. Так надежней будет.
Мелькнула было мысль повысить ступень «Неуязвимости». Для этого нужно сто шестьдесят тысяч, перекроет с запасом. По логике, это должно было увеличить срок действия таланта до двух секунд. Но по здравом размышлении Борис решил все же не спешить. Лишние полсекунды погоды особо не сделают.
Сейчас куда важнее вложиться в личный состав. И в частности, в приобретение ими очков надбавок. Это он фонтанирует различными изобретениями, одариваемый Системой, им же приходится либо получать их при переходе на следующую ступень, либо обменивать на свободный опыт. Причем цена растет в арифметической прогрессии.
За парусиновым пологом послышалась возня. Короткая брань! Стон! Звуки ударов, перемежались с шаркающими шагами, пыхтением и сопением. Наконец повисла гнетущая тишина. Полог откинулся и появился Яков, который волок за ноги два тела: давешнего унтера-морпеха и…
– Как же вы так-то? – выхватывая «Аптечку» и подступаясь к телу Кудинова, с нескрываемой досадой произнес Борис.
– А вот так! – огрызнулся Яков. – Тот еще волчара оказался.
– Вяжи этого, – кивая на труп морпеха, распорядился Измайлов.
Борис мысленно представил себе ноль и нажал на спуск. Шелест шестеренок. Кудинов глубоко вздохнул, коротко ругнулся и непроизвольно схватился за пах. Кто-то не сдержал тихого смешка.
– Что, опростался, родимый, – не удержался, чтоб не съязвить, Борис.
– Я это…
– А нечего подставляться, – хмыкнул Измайлов, наблюдая за тем, как Ганин накладывает путы на морпеха.
– А чего это?.. – осматривая себя и пытаясь обнюхать, озадаченно произнес Валерий. – Яша, то есть Родриго, ты чего, меня волоком тащил, что ли? – наконец возмутился он.
– Ну извини, Бенедиктушка, так уж вышло. В следующий раз будешь думать, прежде чем на ножичек кидаться.
– Ты мне еще порычи, сопля бразильская! – огрызнулся мужик, который был на двадцать один год старше.
– Хватит собачиться, – оборвал перепалку Борис. – Видишь, вон выстроились в рядок, выбирай, у кого одежка почище, и раздевай.
– Готов, – закончив вязать ноги пленника, сообщил Яков.