Боярин

– А? Ваше благородие, – вытянулся паренек, до этого деловито проверявший оптику.

– Ну так как? – кивая в сторону орудия, уточнил Борис.

– Так точно, ваше благородие.

Голос вроде и не дрогнул, и всем видом показывает усердие и рвение в службе. Но именно это-то указывает на то, что паренька подобное недоверие задевает за живое. Знает, насколько хорошо Измайлов управляется с пушкой. О втором таком наводчике слышать не приходилось. Но какое это имеет значение, если от орудия отстранили именно его?

– Ничего, братец, будут еще у тебя бои. Для того и готовим, – ободряюще похлопал его по плечу Борис.

После чего подступился к орудию. Тем временем над кораблем послышался голос, усиленный медным рупором. Командир плутонга, будучи на дальномерном мостике, выкрикивал направление и дистанцию до цели. Но, к удивлению орудийного расчета, Измайлов явно не довернул ствол до указанной цели.

Русские миноносцы начали отворачивать влево, обходя противника по дуге. Уругвайцы среагировали на это, и шесть их миноносцев начали смещаться в сторону русских кораблей, препятствуя обходу крейсера и эсминцев. Ну и, как им казалось, отсекая противника от транспорта и «Новика».

Борис навел орудие в головной эсминец. Зная размерения корабля, прикинул дистанцию. Определил направление. Все так же навскидку взял упреждение и возвышение, мысленно прикидывая траекторию снаряда. Три орудия уже рявкнули, посылая свои гостинцы крейсеру, а Измайлов все еще приноравливался, пытаясь нащупать то самое ощущение единения с орудием. Казалось, вот сейчас. Еще немного. Самую малость. Но нечто незримое всякий раз ускользало, срываясь в самый последний момент.

Отчаявшись почувствовать это, он активировал «Наводчика» и наконец выстрелил. Тело орудия лягнуло, откатившись по направляющим, а затем плавно вернулось обратно.

– Снаряд, – привычно скомандовал Борис.

Лязгнул замок. Гулко и звонко брякнулась о палубу латунная гильза. Шорох нового снаряда, входящего в казенник. Лязг закрывающегося замка.

– В стволе, – с легким толчком в правое плечо доложил замковый.

Борис словно прикипел к панораме, продолжая сопровождать цель. Наконец снаряд упал, взметнув столб воды. Взрыватели чуткие, поэтому срабатывают даже от удара о воду. Оно и хорошо. Его рассмотреть куда проще, чем всплеск упавшей болванки. Недолет. И скорость определил неверно. А вот с направлением движения эсминца полный порядок.

Вынес упреждение чуть вперед. Увеличил возвышение. Выстрел! Пока расчет заряжает орудие, Измайлов продолжает следить за результатом, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. На то, что остальные орудия бьют как метроном и даже уже добились одного попадания. Что по «Новику» стреляют все три корабля и вокруг него постоянно возникают всплески.

Только с пятым снарядом ему удалось-таки попасть по головному эсминцу. Еще два выстрела, один из которых случился промахом. А потом на Бориса накатила та самая уверенность, когда он точно представлял, куда и как полетит снаряд. Эсминец, конечно, меньше крейсера и дистанция – более шести с половиной тысяч метров, н-но…

– Братцы, а теперь старайтесь, как черти. Заряжайте так быстро, как только можете, – все так же не отрываясь от прицела, задорно скомандовал он.

Расчет едва поспевал за Борисом, который стрелял сразу по получении доклада замкового. Измайлов умудрялся постоянно удерживать в воздухе по три снаряда, безошибочно внося поправки в зависимости от маневра оказавшегося под накрытием уругвайца. Мимо цели уходил только каждый третий выстрел. Да и то из-за неумолимой статистики разброса.

Вскоре на головном разгорелся пожар и он отвернул, выходя из боя. Одну из труб разнесло в клочья прямым попаданием, и эсминец заволокло дымом. Вообще-то не тот калибр, чтобы так-то навредить. Скорее всего, там случилось еще что-то.

Борис перенес огонь на второй. И тут уж ему не пришлось приноравливаться. Он с ходу взял противника под накрытие и уже вторым выстрелом добился попадания. Четвертый снаряд, наверное, угодил в минный аппарат, уж больно серьезно рвануло, далеко разметав обломки и куски обшивки корпуса. Ну что тут сказать, лучше уж гигроскопичный пироксилин с риском отсыреть, чем динамит, способный детонировать от неудачно прилетевшего осколка.

Повреждения от поверхностного взрыва оказались более чем серьезными. Но уругвайца это не убило. Он даже сохранил ход и управление, хотя и замедлился. Отвернувшись кормой, он поставил дымы и вскоре не только скрылся сам, но и сумел укрыть товарища, вышедшего из боя раньше.

Борис тут же перенес огонь на крейсер и снова взял под накрытие первым же выстрелом. И даже добился попадания. А потом, как метроном, посылал в противника один снаряд за другим. При этом он неизменно попадал в цель, которая на этот раз была куда больше и менее маневренной.