Боярышня Дуняша

Едва справившись с волнением, игуменья ровно произнесла, что ей надо посовещаться с другими сестрами по поводу предстоящих переделок. Но уже на следующий день сестры одобрили благоустройство двора, внеся небольшие поправки.

С того дня помощниц у Дуни было в избытке. Вместе они вбивали колышки и натягивали веревочки, размечая дорожки, уединённые площадки и места для любования декоративными элементами сада. Потом дружно перекапывали землю, где должны были быть посажены деревца и цветы, а после бурно обсуждали какими должны быть «декоративные элементы» и кто их сделает.

Частенько женщины мягко направляли маленькую боярышню, подсказывая непонятное и обучая управлению людьми. Все они пришли в монастырь из непростых семей и многое повидали.

Дуняша слушала их рассказы о своей жизни и не пренебрегала их советами. Она понимала, что её главенство номинально, и всем проще было бы без неё, но обитательницы монастыря в ответ на попытки самоустранения только улыбались и говорили, что им в радость новая работа и наставничество.

Не всем хозяйственным проблемам Дуняша нашла решение — основной стало отсутствие семян газонной травы. Оставалось надеяться, что имеющиеся клочки травяной растительности, огражденные от вытаптывания, со временем разрастутся, а регулярное скашивание поможет придать хотя бы видимость зелёного ковра. Ну, а Дуняша в течение лета постарается подсеять подходящие травы, собрав семена на лугу.

Не удалось убедить монашек посадить деревца из леса и стричь их потом. Практичные хозяюшки единогласно решили сажать только полезные саженцы, поэтому надежду, что спустя годы разросшееся дерево создаст саду атмосферу за счёт кроны и подарит тень, пришлось оставить.

Заведующая лекарственным садом матушка Пелагея организовала привоз двулетних вишен и яблонь. Их пожертвовал монастырю какой-то купец-садовод. А Дуня сразу же договорилась, что потом обменяет часть саженцев на те, что надеялась получить у Анисима. Уж она так расхвалила долгохранящиеся яблочки, что выбила за них полный ассортимент того, что привез купец. Все равно при посадке будет обрезка, так пусть веточки пойдут на укоренение, а не в костер.

Что же касается лекарственных трав, то сестра Пелагея собрала целую коллекцию из местных и привозимых монахами из других государств растений. Вместе с Дуней они высадили монополосы из заполонившей её садик пижмы, поделили кусты шалфея, рассадили двулетнюю наперстянку, которая умудрялась сама сеяться, причем где попало. А чтобы в первый же год было густо и красиво рассыпали на первой линии семена ноготков с васильками. А осенью Пелагея подсадит растения поинтереснее. У неё все лето впереди для подготовки рассады и семян.

Одновременно с земельными работами исполнялся Дунин заказ на подпорки для душистого горошка, фасоли* и хмеля. Как раз сейчас они сохли после пропитки маслом, прислонённые к стенам монастыря.

Дуняша была счастлива, видя энтузиазм вовлечённых в благоустройство двора людей. Она не ожидала, что её идею о красоте воспримут столь благожелательно.

А тут даже паломники задерживались, чтобы помочь. Они сначала подолгу стояли возле выставленного деревянного щита с приколотым на него Дуниным рисунком, слушали объяснения старенькой монахини, поставленной специально для этого. Дуняша сделала ещё несколько эскизов, изобразив каким будет двор, когда все телеги беженцев встанут по своим местам и нарисовала будущую трапезную. Всё это тоже повесили на щит.

А людям дивно было слушать про красоту, к которой тянется душа, и что её можно попытаться создать вокруг себя. Старая монахиня говорила и кто-то хмурил брови, пытался спорить, что глупость всё это, но большинство шло ровнять будущие дорожки, возить песочек, камешки, копать, полоть, поливать, а перед глазами у них оставался рисунок того, что вскоре будет, и не оставляло чувство причастности к творимой красоте. Работали не чинясь, сами себе удивляясь.

А когда гончар доставил во двор поилку для птиц, то многие добровольные работники стали караулить прилетавших птичек, наблюдать за их суетой и считать благословением увиденное.

Никогда ещё на территории монастыря не было столько улыбающихся людей.

В трапезной работа тоже продвигалась. Сначала Дуняша попросила побелить стены, а пока шли подготовительные работы, приступила к вырезанию необходимых трафаретов и уже на этом этапе воспользовалась помощницами.

Игуменья выделила наиболее способных послушниц, мечтающих впоследствии переписывать книги и перерисовывать рисунки. Они внимательно наблюдали за Дуней, что бы она ни делала и учились. Будущие переписчицы даже не предполагали, что прежде чем боярышня возьмет кисть в руку и, помолясь, начнет творить, она потратит столько времени на скучную подготовку: выравнивание и побелка, трафареты и разметка на стене.

Где же творчество? Где состояние вдохновения? Они не понимали.