Боярышня-попаданка, или Любовь князя

— Марьюшка, как хорошо, что ты поправилась!

Я склонила голову:

— Спасибо, мне уже гораздо лучше, только голова немного кружится, но ничего, скоро все пройдет.

Прибежала Настя, вслед за ней пришел Матвей. Рукава его рубахи были закатаны по локоть, лицо обветрило на солнце, было видно, что он проводил время за работой где-то на воздухе, может быть в поле?

Мы все расселись за столом. Я искоса поглядывала на Настю с Матвеем, чтобы не попасть впросак, руки я сложила на коленях, головой старалась не вертеть, ведь вряд ли для Марьюшки ужин в отчем доме был значимым событием.

Маменька быстро прочитала короткую молитву, все перекрестились, я тоже постаралась сделать это правильно.

Большой ложкой маменька разложила нам всем еду из чугунка, начала есть, тогда и Настя с Матвеем взялись за ложки, ну и я с ними.

Прараша разлила по кружкам квас из кувшина. Квас был холодный, но вкус его совсем не был похож на тот квас, что мы привыкли пить. Он был почти белым, совсем не сладким, но, наверное, пить этот напиток в жару будет совсем неплохо,

Хлеб тоже был необычайно вкусным, никакие батоны из наших пекарен не смогли бы сравниться с вкусом, казалось бы простого серого хлеба, но я уплетала этот хлеб за обе щеки с огромным удовольствием!

Маменька тихонько посмеивалась, глядя на меня:

— Смотри-ка, Матвей, Марьюшка наша так оголодала, что хлебушек ест с радостью. А раньше фыркала, мол не тот хлеб у нас.

Матвей взглянул на меня и подмигнул:

— Вот и славно, пусть набирается силы.

После ужина все разошлись по своим делам и только я не знала, чем мне заняться.

Я бесцельно побродила по комнатам и решила выйти во двор, подышать свежим воздухом.

Уже стемнело, луну затянуло облаками, я спустилась с высокого крыльца и пошла вдоль стены, касаясь ее ладонью. Деревянная стена была чуть шероховатая, будто живая. Я прислонилась к ней щекой и улыбнулась.

Вдруг сзади меня обхватили крепкие руки и кто-то горячо зашептал мне в ухо:

— Ну наконец-то…А я уж не чаял, что выйдешь.

Я попыталась вырваться из этих железных объятий, но мужчина только крепче прижимал меня к себе и покрывал поцелуями мою шею.

— Пусти, меня маменька ищет…Я должна идти, — я отбивалась от мужчины. но тот лишь посмеивался:

— И давно ли тебя стало это беспокоить? Раньше ты, Марьюшка, не особенно маменьку то боялась…

Он тяжело дышал и шарил одной рукой по моей груди, второй же пытался задрать подол платья.

Наконец мне удалось вывернуться из его рук, я забежала в терем и одернула платье. Кто это был? Возлюбленный Марьюшки или просто воздыхатель? Как мне узнать и что делать, если он опять захочет обнять меня? А что, если они не только обнимаются?..

Боже, вот я попала, так попала!

Глава 5

Я долго ворочалась в кровати, пытаясь уснуть и размышляя, как мне поступить в этой ситуации.

Наконец я решила, что осторожно расспрошу Настю. Она девочка смышленая и наверняка знает больше, чем ей следует. Постараюсь расположить ее к себе и узнаю Марьюшкины секреты.

А когда буду знать, кто этот бесстыдник, то постараюсь держаться от него подальше.

Я чуть успокоилась и сумела даже немного поспать.

Утром я подошла к маменьке:

— Маменька, у меня все еще побаливает голова. И иногда я не все могу вспомнить. вы меня простите, если я не так делаю, как надобно…Подскажите, чем помочь вам?

Маменька посмотрела на меня чуть испуганно:

— Марьюшка, я и вправду не узнаю тебя, не помню, чтобы ты сама вызвалась помогать…Ну да и хорошо, выросла ты, дочка, — она ласково обняла меня за плечи, — Коли хочешь помочь, то пойди приготовь ткани для платьев, что будем шить, скоро швея приедет. Да для вышивки нити надо смотать. Посиделки ведь будут у нас в светелке, девушки придут, а ты ничего так и не приготовила.

Маменька поспешила во двор, а стояла столбом посреди комнаты и не представляла, куда мне идти, где те ткани и нити, на что их мотать и зачем?

Я вздохнула и пошла искать Настю, на нее у меня была вся надежда.

Настю я нашла на заднем дворе, где она плела венок и напевала какую-то песенку.

Девочка с радостью пошла со мной в дом. По дороге я ей рассказала, что мне велела сделать маменька:

— Поможешь мне? Я, если честно не совсем понимаю, что надо делать, что-то моя голова плохо работает.

Настя снисходительно взглянула на меня, решительно взяла за руку и повела в небольшую комнату. Видимо это было что-то вроде гардеробной. На лавках лежали рулоны с тканями всевозможных оттенков и разной плотности, здесь были и простые ткани, такие, как хлопок и лен, а также тяжелые бархатные и парчовые материи. Тут же стояли сундуки с тесьмой, нитями, пуговицами, бусинами.

Я разглядывала все это великолепие и представляла, какое впечатление бы произвело такое богатство на портного или модельера в наше время.

Но хватит думать о том, что могло бы быть:

— Как ты думаешь, что нам выбрать, — спросила я у Насти.

Девочка серьезно и вдумчиво поторогала отрезы и рулоны с тканями и указала пальчиком:

— Вот эту голубую парчу тебе на нарядное верхнее платье, к нему по рукавам оторочку из голубой норки, — Настя ловко вытащила из еще одного сундука голубоватые шкурки,