Боярышня Воеводина (СИ)

— Во! — ответил рыжий, показывая поднятый вверх большой палец, — слышали бы, как хозяин гостиницы честил скупых шотландцев! И хорошо, что ночуем на корабле, уж слишком много хитрых рож вокруг терлось. Лондон бандитский город. Да и проспать отплытие вполне могли. Поели плотно, так что можно спать. Правда, все равно разбудят. Перед отплытием будет досмотр. Это введено 9 лет назад, после раскрытия порохового заговора, и действует до сих пор. Удобно отлавливать преступников, пытающихся скрыться на континенте.

— Ну, раз деньги выдали без проблем, значит, документы сомнений не вызывают!

— Еще бы! У отца проколов не бывает!

— Тогда спать. Устал.

— Ничего, ваше сиятельство, через пару дней привыкните, и не будете нервничать!

Через полчаса оба уже крепко спали под слабое раскачивание барка на воде.

Утром проснулись рано от лязганья якорной цепи и голосов на палубе. Барк «Счастливое путешествие» начал движение вниз по Темзе, следуя за отливом. Через некоторое время в дверь каюты постучали. Досмотровая команда во главе с приставом и сопровождаемая капитаном корабля. Проверили документы, бросили взгляд на раскрытый сундук с одеждой, спросили о цели путешествия. Им коротко сообщили об изучении шерстопрядильного дела с целью поднятия доходов от стрижки овец. Пожелали счастливого пути и удалились. На следующее утро высадились в Остенде. Город интенсивно отстраивался после разрушительной осады два года назад. Господин, почти не торгуясь, купил трех крепких лошадей, для себя, для слуги, и для поклажи. Выслушал замечание, что даже богатому шотландцу стоило более яростно торговаться, поддерживая образ, и, путешественники начали свой долгий путь по дорогам Европы. Брюгге, Антверпен, Эссен, Дотмунд, Ганновер, Гамбург. Города, городки и деревни располагались так густо, что иногда между ними расстояние было чуть больше версты. Больше всего угнетала грязь и вонь. Чем крупнее город, там больше он вонял. Нечистоты выливали прямо из окон, не думая о прохожих. Улицы узкие, всадники с трудом разъехаться могут, вторые этажи нависали над и без того лишенными дневного света улочками. Вонь, грязь. То и дело раздавался окрик: — Поберегись! И из окна выплескивались помои, или ночной горшок, хорошо, если с только жидким содержимым, а не с чем-то похуже. Тут Михаил и оценил дурацкую шляпу с полями. Если от брызг все-таки не успел увернуться, то проще заменить шляпу, чем вышитый дублет, стоящий дорого. Самое дорогое в шляпе было перо, чаще всего, если оно не пострадало его просто перекалывали на новую шляпу. И еще угнетала невозможность помыться. Привыкший к как минимум еженедельной, если не чаще бане, Миша при первой возможности требовал организовать помывку в каждой более-менее приличной гостинице, чем несказанно удивлял хозяев. После себя заставлял мыться и Микки. Кстати, слуга оказался его тезкой Полное имя его было Майк, то есть Михаил. И каждый раз было одно и тоже. Причитание хозяина, прикатывание огромной лохани в номер, процессия заполнения ее горячей водой, причем, хорошо, если слуг много, тогда вода была горячей, если же мало, то успела остывать, пока лохань наполнялась. Потом погружение в эту лохань сомнительной чистоты, и так сказать ополаскивание в ней. Хорошо, что он взял с собой много нижнего белья, потому, что раз посмотрев, как прачки полощут выстиранные рубашки в мутной речке, куда сливаются все нечистоты города, больше не рисковал отдавать их в стирку. Только, если останавливались в деревнях, где жизнь была намного чище и привольнее.