Боясь нас

— Я больше не смогу тебе помочь, если собираешься продолжать в том же духе. Тебе нужно разобраться с этим, — сказал он, прежде чем уехать.

— Как ты мог просто забрать мою дочь? — Моя тирада прервалась, когда Кинан перекинул меня через плечо. — Остановись! — Он прошел небольшое расстояние обратно к машине, но, когда обошел пассажирскую и заднюю дверь, место моего гнева сменило замешательство.

Он быстро открыл багажник, и в следующую секунду я приземлилась внутри. Сильный удар потряс меня, и прежде чем я успела прийти в себя, дверь захлопнулась.

* * *

После часа езды в багажнике меня укачивало. Если бы я не знала ничего лучшего, то подумала бы, что он намеренно въезжает в пробку и выезжает из нее, чтобы поиздеваться надо мной. Прошел еще час, и я только начала засыпать, как машина резко остановилась. Прежде чем я успела собраться с духом, я перекатилась и ударилась о стенку багажника и, кряхтя от боли, вернулась на место как раз вовремя, когда багажник открылся.

Моим глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Лицо Кинана представляло собой пустую маску безразличия, которая была гораздо более пугающей, чем гнев. По крайней мере, когда он злился, я могла сказать, о чем он думает, и даже предсказать его следующий шаг.

— Ждешь приглашения?

Я позволила проявить свое презрение к нему и медленно вылезла наружу. Мои мышцы протестующе заныли, поэтому потребовалось время, чтобы потянуться и вдохнуть свежий воздух.

— Чувствуешь себя лучше?

— Почему ты сделал это со мной?

— Потому что тебе это было нужно.

— Мне нужно? Думаешь, меня нужно было запереть в твоем багажнике, как сумку с продуктами?

— Я думаю, тебе было нужно время наедине, чтобы подумать. Ты вела себя как ребенок, поэтому я отнесся к тебе как к ребенку. Воспринимай это как тайм-аут.

— Ты, сукин сын…

— Закончи это предложение, и обещаю, что оставшаяся часть поездки будет для тебя хуже, чем у сумки с продуктами.

— Я тебя ненавижу. — Удивительно, но произнесение этого вслух не придало мне ощущения реальности, как я надеялась.

— Ты еще не ненавидишь меня, но будешь. Я позабочусь об этом.

Я недоверчиво посмотрела на него.

— Почему ты хочешь, чтобы я тебя ненавидела?

И почему меня это волнует?

— Потому что будет намного труднее быть со мной, и тогда ты почувствуешь, каково мне было быть без тебя.

— Спустя четыре года ты все еще этого не понимаешь, не так ли?

— Что я должен понимать, Шелли?

Часть меня не могла поверить, что я сделаю это на обочине пустынного шоссе, но я больше не могла сдерживаться.

— Я оставила тебя не потому, что не хотела тебя. Я оставила тебя, потому что поняла, насколько лучше и сильнее я была без тебя. Ты, дерзкий, высокомерный, испорченный и неверный, ты на самом деле считал, что заслуживаешь… нет, ты считал, что имеешь право на меня. Тебя не было и никогда не будет. Неважно, сколько боли ты мне причиняешь или насколько сильно контролируешь. Я никогда больше не буду твоей по-настоящему.

Вихрь ярости затуманил его темные глаза, сделав их почти черными. Я больше не могла разглядеть их цвет, пока то, что от них осталось, не стало напоминать бездушное окно.

— Тебе не обязательно быть моей, но ты никогда не будешь принадлежать кому-то другому.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТЬ

КИНАН

После противостояния с Шелли пляж был последним местом, где мне хотелось бы находиться. Если бы я следовал своим инстинктам быть ублюдком, то отвел бы ее в какое-нибудь уединенное место, где мог бы разыграть, как она останется моей. Но Кеннеди доверяла мне. Только встретившись с ней, я не мог остаться в стороне.

Как мог такой невинный человек без особых усилий обладать таким контролем?

— Почему вы, ребята, так долго? — спросила Лэйк подозрительным тоном. Она взглянула на Шелдон, прежде чем обратить прищуренные глаза на меня.

Шелдон решила промолчать, поэтому я заговорил:

— Мы запутались в направлении, в котором двигались, но вовремя исправили ситуацию. — Это был скрытый смысл, который, судя по взгляду, который она послала мне, уловила только Шелдон.

— Мама! — Кеннеди на полной скорости пробежала через вестибюль курорта, а остальные последовали за ней. Впервые с тех пор, как я отпер дверцу багажника, улыбка появилась на губах Шелдон, когда она наклонилась как раз вовремя, чтобы поймать Кеннеди. — Мы сейчас пойдём на пляж?

— Маме просто нужно надеть купальник, и тогда мы пойдем, ладно?

На лице Кеннеди появилось недовольное выражение, а затем она посмотрела на свое пустое запястье, словно проверяя время. Ее маленькая головка вздернулась, и вспышка озорства появилась как раз перед тем, как она сказала:

— Мама, ходи голая, как в душе!

Отличная мысль.

Я не мог сдержать смех, который кипел внутри и вырывался наружу, пока не заполнил вестибюль. Все, включая Шелдон, последовали моему примеру, а Кеннеди в замешательстве посмотрела на нас, прежде чем присоединиться. Как только я снова взял себя в руки, то присел рядом с Шелдон.