Боясь тебя

Конечно, мне было всего восемь, так что я не должен был знать значение этого слова, но знал, потому что я не был обычным восьмилетним ребенком.

Я раб.

Я был рабом, поправил себя я. Работы не было, мужчин не было, а она ушла. А я был здесь. Наблюдая, как светлый пучок счастья вырывается из маленькой желтой машины, и лихорадочно танцует, не обращая внимания на мир и не замечая никого, кто смотрит, включая меня.

Лили.

Подождите… Нет. Лили мертва. Я убил ее.

Я пригляделся и понял, что это не Лили, но не был полностью уверен. Это должна быть Лили.

Как она сюда попала? И самое главное… почему она здесь?

В этот момент она обернулась, давая мне мельком взглянуть на свое лицо, прежде чем снова развернуться, на этот раз подняв руки вверх.

Только это не Лили.

Тогда кто?

Песня резко оборвалась, когда пожилая дама, которая не выглядела такой уж старой, заглушила двигатель и вышла из машины. Она взяла девочку за руку и повела к бургерной. Я увидел, как грусть залила лицо девочки, когда ее вели внутрь. Вскоре после этого я узнал название песни и то, как она идеально ей подходит.

Когда дверь за ними закрылась, у меня возникло неконтролируемое желание спрыгнуть с велосипеда и последовать за ними. Я не понимал, что мне нужно ещё раз ее увидеть, но мне нужно было встретить девочку, которая так похожа на Лили.

Кто она? Я перекинул ногу через велосипед и шагнул вперед, чтобы следовать за ней.

— Эй, Киран, подожди!

Я издал громкий стон, глядя на надоедливого ребенка, который не переставал преследовать меня. Так уж получилось, что мы тоже жили вместе, и мы были двоюродными братьями.

Он бросился вперед с улыбкой, но когда увидел выражение моего лица, он замер на месте, его улыбка исчезла и сменилась встревоженным взглядом. Я начал улыбаться, глядя, как он переставляет ноги и отворачивается. Вместо того, чтобы подойти ближе, он выглядел так, как будто бросился в другую сторону. Так ему и надо. Мне нужно было увидеть девушку, но теперь мне пришлось иметь дело с ним.

— Что? — крикнул я, когда он продолжал смотреть.

— Ничего. Я… я хотел поиграть с тобой. Я видел, как ты взлетал со своим мячом. Как ты думаешь, сможешь научить меня играть?

— Зачем? — Он пожал дрожащими плечами, и я почти пожалел его. Почти. — Тогда уходи. Я не хочу с тобой играть. Почему бы тебе не пойти прорисовать или что-то в этом роде? — Он всегда рисовал и раскрашивал, а когда не делал этого, просил меня поиграть с ним. Я не играю.