Боясь тебя

— Надеюсь. — Я смягчилась от его слов и взгляда его глаз. — Помнишь, я говорил тебе, что исповедую свои грехи единственным известным мне способом? Вот почему я сделал татуировку.

— Не могу поверить, что вижу это впервые. Это прекрасно, — наконец сказала я, с трепетом глядя на его спину.

Даже после того, как мы занимались сексом, я поняла, что никогда не видела его спины. Кто-то из нас всегда сбегал.

Я провела пальцами по его спине, где была татуировка. Темные лепестки резко контрастировали с его кожей. Некоторые были по-разному сломаны, а некоторые выглядели залеченными. На залеченных лепестках виднелись капли влаги, коснувшиеся именно сломанных частей. Капли дождя были ярко-голубыми с оттенком зеленого, напомнившими цвет моих глаз. Один особенный лепесток выделялся среди остальных. Кончик лепестка свободно свисал, как и другие, а над ним зависла капля дождя. То, как она подала, было необычным… почти как падающая звезда.

— Это для нее?

— Нет… Это было зря.

— Ты действительно в это веришь?

— Да.

— Тогда почему лилия? Из любого цветка или глупой татуировки, которую мальчики-подростки склонны делать, ты выбрал то, что явно что-то значит? Что все это значит? Сломанные лепестки? Капли дождя?

Он засмеялся и покачал головой:

— Это была идея Кинана. Я сказал ему сделать лилию. Он…

— Он считал, что ты исцеляешься.

— Что? — Голова Кирана резко повернулась.

— Для этого и нужны капли дождя. Они — целебный бальзам. Большинство лепестков починены, но некоторые все еще сильно сломаны.

Между нами воцарилась тишина, я продолжала восхищаться его спиной, а он продолжал смотреть на стену впереди. Его спина была напряжена и напряглась еще больше, когда я продолжала прикасаться к нему.

— Это прекрасно, Киран. Как думаешь, это может быть правдой?

— Что может быть правдой?

— Возможно, просто может быть, ты сможешь исцелиться?

— Ну, тогда мне придется признать, что со мной что-то не так. — Дразнящая нотка в его голосе невольно заставила меня улыбнуться.

— Хорошо, что я знаю, что ты шутишь, а то могу заволноваться.

Он внезапно повернулся лицом ко мне и обхватил меня за талию, приближая к себе.

— Почему ты борешься за это?

— Почему ты вообще с этим борешься?

— Потому что я убивал людей, Лэйк. Я убивал и готов убить без особой провокации. Ты действительно веришь, что кто-то вроде меня может когда-нибудь стать хорошим? Я никогда не смогу быть парнем, мужем или даже отцом.

Я проигнорировала боль в своем сердце из-за его неприятия будущего.

— Знаешь, ты не так обречен, как думаешь.

— Я не смогу искупить свою вину.

— Тогда почему ты не нажал на курок и почему ты хотел защитить меня?

— Потому что если бы мне пришлось кого-то защищать, то это была бы ты.

— Ты хочешь сказать, что я иду по умолчанию?

— Я говорю, что ты важна. Как бы сильно я этого не хотел бы.

— Ты действительно знаешь, как заставить девушку почувствовать себя особенной, — пошутила я.

— Я не из тех, кто любит солнце и розы. Вероятно, я никогда не смогу уложить тебя на клумбу из роз и заняться с тобой любовью.

Я обвила руками его шею.

— Может быть, я не хочу роз. — Я прикусила его нижнюю губу, что мгновенно привело к поцелую, грозившему поглотить нас обоих. — Может быть, я предпочитаю твои шипы.

— Однажды ты захочешь.

Не борись с этим, детка.

— Однажды — это не сегодня, — возразила я.

— Готова ли ты воспользоваться этим шансом?

Да.

— Может быть.

— Я не стою этого.

— Для парня, который источает сексуальную привлекательность, у тебя нулевая самооценка.

— Мне бы очень хотелось, чтобы проблема заключалась в недостатке самооценки. Тогда все было бы намного проще.

— Насколько проще?

— Это сделало бы все возможным.

— Почему ты так ее ненавидел? — Что бы я ни чувствовала, я все равно боялась, что однажды он проснется и поймет, что никогда не поверит, что я не Лили.

Он уткнулся лицом мне в шею и вздохнул.

— Потому что она сделала то, на что у меня не было сил. Она не позволила им забрать ее душу. Вот что делало ее сильной… Вот что делало сильной тебя.

Он думал, что я сильная?

— В больнице ты сказала, что я тебя сломал, но это неправда. Я не могу сломать тебя, детка. Я никогда не мог. Когда она умерла, я думал, что умер вместе с ней, а когда я увидел тебя в первый раз, я подумал, что она послала тебя как напоминание обо всем зле, которое я совершил. Но в тот день, когда ты сказала мне, что любишь меня, я понял, что она послала тебя не для того, чтобы наказать меня. Она послала тебя, чтобы сохранить мне жизнь.

— Ты действительно в это веришь?

Он не ответил, но его рука полезла в карман и вытащила сложенный листок бумаги.

— Я хочу, чтобы ты это прочитала.

Я нерешительно взяла бумагу из его рук и аккуратно развернула квадратик. Бумага со временем потерлась и обесцветилась, но когда я увидела первые слова, я поняла, что это от его матери. Я не смогла прочитать достаточно быстро:

Габриэль, мой сладкий мальчик.

Я потеряла тебя. Я не смогла тебя защитить.