Бойня

— Опять... — протянул наемник. — И что в это раз? Показательная казнь? Кого-нибудь проучить? Или опять искать беглых?

— Я бы подбрасывал тебе более сложные дела, — пожав плечами, жирдяй, аккуратно отрезав от бифштекса небольшой кусочек, насадил его на вилку и, ловко обмакнув в соус, принялся крутить его перед глазами, любуясь отражающимися от жирной поверхности световыми бликами, — но ты так и не выполнил главного моего поручения. Мне всё ещё нужна голова Брокера, Ставро. А ее у меня до сих пор нет.

— Урод слишком хорошо прячется, — сморщился наемник. — Прежде, чем я докапываюсь до очередной его норы, он успевает сделать себе новую. А Ликана мне совершенно не помогает... Так, какую работу ты мне сейчас предлагаешь?

— Думаю, тебе понравится, — откинувшись на спинку жалобно заскрипевшего от непомерной нагрузки стула, Джебедайя Финк отдышливо засопел и стер со лба тонкую пленку отчетливо пахнущего ацетоном пота. — Во всяком случае, основным условием будет... не сдерживаться и проявить фантазию.

— Уже интересно, — в предвкушении раздув ноздри, наемник наклонился к толстяку.

****

— Интересно, — задумчиво протянул мужчина и, слегка наклонив голову к правому плечу, поправил висящий на плече массивный пластиковый контейнер. — Интересно, — повторил он в пустоту и, свернув с обочины разбитой дороги, успевшей подсохнуть после ночного дождя, принялся карабкаться на высящийся чуть в стороне от нее холм.

Подниматься пришлось довольно долго. Склон был крутым и скользким. Короткая жесткая трава резала ладони и не давала за себя уцепиться. Раскисшая, давно отвыкшая от влаги, не успевшая окончательно просохнуть земля предательски расползалась под подошвами затертых до дыр сапог. Будто наверстывающее упущенное за предыдущие сутки солнце немилосердно пекло затылок, но мужчина не выказывал никаких признаков усталости. Высокая, неестественно худая, замотанная в невероятное даже по меркам Пустошей когда-то ярко-желтое, а теперь грязно-бурое тряпье, чем-то напоминающая экзотическое насекомое фигура с маниакальным упорством ползла к своей цели. Соскальзывала, падала, поднималась и снова продолжала свой путь. Солнце почти встало в зенит, когда мужчина, наконец-то, достиг вершины. Утерев слегка вспотевший лоб тыльной стороной ладони, путешественник расплылся в широкой улыбке, задрав голову, и принялся пристально вглядываться в чуть подёрнутое дымкой редких облаков небо.

— Конечно, — кивнул он после долгой паузы, — Твоя воля, — и скинул с плеча чехол.

Чуть слышно щелкнули застежки, матово блеснула на солнце вытертая до белизны арамидная ткань подложки. Длинные пальцы путешественника бережно огладили содержимое футляра. Клацнула сталь зажимов, и на свет показалось хищное, узкое тело винтовки с неестественно длинным шестигранным стволом. Сухие, потрескавшиеся губы мужчины чуть заметно шевельнулись и разошлись в блаженной улыбе. С легкостью перехватив громоздкое с виду оружие, странник ловко утвердил его на коленях, примкнул к массивной ствольной коробке извлеченный из того же чехла прицел, прицепил сошки, уверенными, говорящими о долгой практике движениями прикрутил и отрегулировал приклад. Осторожно, один за другим, вставил в сверкающие начищенными до зеркального блеска контактами пазы питательные элементы и щелкнул находящимся на месте затвора переключателем.

— Еще разок, милая. По Его воле, по Его слову, — прошептал путник, и неожиданно развернувшись слитным, каким-то змеиным движением подтянул приклад к плечу. Громоздкая, неуклюжая коробка прицельного устройства чуть слышно зажужжала, синхронизируясь с оружием, и приветливо моргнула зеленым индикатором. Мир привычно скакнул перед глазами, приблизился, стал ярче, четче, острее. Чуть заметное, еле слышное и ощущаемое, чувствующееся лишь размытым намеком, стало ясным, как дневной свет. Бесконечным, как круговорот звездного купола. Неотвратимым, словно само время...