Бойня

Я остановился. Сердце у меня упало. Перед весовой была крытая веранда, на которой мы сейчас и стояли. Три широкие ступени вели к месту, где расседлывают лошадей, занявших призовые места. Через газон вела асфальтированная дорожка.

Лошадей, участвовавших в пятой скачке, расседлали и увели. Вокруг было несколько человек, но не сказать чтобы толпа.

Мейнард преграждал мне путь к ступенькам, и, чтобы не столкнуться с ним, мне нужно было свернуть и обойти его.

— Ф-филдинг! — прошипел он. Это звучало не как обращение, а как проклятие. Уже многие поколения Аллардеков произносили это имя именно так.

Он проклинал моих предков и само мое существование, средневековая ненависть кипела желчью у него на губах, он целиком поддался безрассудной злобе.

Он был выше меня дюйма на четыре и тяжелее фунтов на пятьдесят, но зато на двадцать лет старше и в плохой форме. Если бы не растянутая лодыжка, я бы легко от него увернулся, но сейчас, стоило мне сделать шаг в сторону, он шагнул вместе со мной.

— Мистер Аллардек, — сказал я ровным тоном, — меня ждет принцесса Касилия.

Он сделал вид, что не слышит, но, когда я снова шагнул в сторону, он не шевельнулся. Я спокойно прошел мимо, но, когда я сделал еще два шага и оказался на краю верхней ступени, он сильно толкнул меня в спину.

Я потерял равновесие, пролетел по ступенькам и с размаху грянулся на асфальтовую дорожку. Я перекатился, ожидая, что Мейнард бросится на меня, но он стоял на верхней ступеньке, пристально на меня глядя. Потом отвернулся, сделал несколько шагов и присоединился к небольшой группке похожих на него людей.

Ко мне подошел тренер, на которого я иногда работал, взял под локоть, помог встать.

— Он вас толкнул! — с изумлением сказал он. — Я сам видел! Я просто глазам своим не поверил! Этот человек подошел к вам сзади и толкнул!

Я стоял, перенеся весь вес на одну ногу, и отряхивался.

— Спасибо, — сказал я.

— Но он же вас толкнул! Разве вы не собираетесь подать жалобу?

— Кому?

— Но, Кит... — До него постепенно доходила вся щекотливость ситуации. — Это Мейнард Аллардек...

— Ага.

— Но нельзя же позволить ему безнаказанно на вас нападать! И вы еще ногу повредили...

— Это уже не его вина, — сказал я. — Это я упал в третьей скачке.

— Нет, это недопустимо... — Он смотрел на меня с сомнением. — Если вы соберетесь подать жалобу, я подтвержу, что видел это.

Я снова поблагодарил его и сказал, что не стану беспокоиться на этот счет. Он счел это необъяснимым. Я покосился на Мейнарда, который к тому времени давно уже стоял ко мне спиной, словно забыв о моем существовании, и с трудом заковылял дальше в сторону ложи принцессы.

Сам этот тычок не представлял собой ничего серьезного, но при злобной натуре Мейнарда можно было рассматривать его как маленькое убийство, попытку спустить пар, чтобы не дать взорваться кипящему котлу.

Я с беспокойством думал о том, что только фильм удерживает этот котел под контролем. Пожалуй, я бы смирился с такими «выбросами пара», если бы мог быть уверен, что они позволяют уменьшить давление. Лучше я лишний раз слечу с лестницы. Но, с другой стороны, смотреть надо, куда идешь.

Когда я добрался до ложи, принцесса в одиночестве сидела на балконе, закутавшись в меха.

Я сел рядом с ней и обнаружил, что она смотрит на ипподром невидящим взглядом. Мысли у нее явно были невеселые.

— Принцесса! — окликнул я.

Она повернула голову и посмотрела на меня.

— Не сдавайтесь, — сказал я.

— Не сдамся.

Она встряхнулась и выпрямилась, как бы желая прогнать самую мысль об этом.

— С Геликоном все в порядке? — спросила она.

— Дасти говорит, что да.

— Это хорошо. — Она вздохнула. — Вы не помните, что там у нас будет на следующей неделе? Совершенно вылетело из головы...

У меня тоже.

— В четверг Ледник участвует в скачках в Лингфилде.

— Как вышло, что Геликон упал? — спросила принцесса. Я рассказал ей, что конь не виноват, его толкнули.

— А так он хорошо шел, — сказал я. — Он растет. И управляться с ним стало попроще. Как-нибудь на той неделе надо будет с ним поработать, чтобы вернуть ему уверенность в себе.

Принцесса улыбнулась — впервые за этот нерадостный день. Она не стала спрашивать, как я себя чувствую, потому что вообще никогда об этом не спрашивала: принцесса полагала, что последствия падений — мое частное дело и соваться в него не следует. Она сама не терпела, чтобы ей лезли в душу, и я ничего не имел против такого отношения. Наоборот, ценил. Не выношу, когда вокруг меня суетятся.

Мы вернулись в ложу выпить чаю, присоединившись к Даниэль, Литси и Беатрис, и вскоре появился лорд Вонли — он заходил к принцессе более или менее регулярно.

На лице его отражалось легкое беспокойство, которое исчезло, когда он увидел, что я сижу и пью чай. Через несколько минут он улучил минутку и отвел меня в сторону.

Я поблагодарил его за вчерашний конверт.

— Что? Ах, да! Пожалуйста, пожалуйста! Но я хотел поговорить совсем о другом. Боюсь, произошла утечка информации... очень неудобно вышло...

— Что за утечка? — удивился я.

— Насчет вашего фильма о Мейнарде Аллардеке.