Бойня

Гэри Стальберг… что он хочет? Совершенно непроницаемая физиономия, стеклянные глаза.

– Давайте начнем с ваших… – журналист заглянул в бумажку, – оздоровительных лагерей для тучных.

Юхан сделал большой глоток и некоторое время посвятил незаметной для собеседника борьбе: газированная минералка застряла в глотке.

– Если я правильно понимаю, речь идет о добровольных тренировочных лагерях?

– Можно назвать и так.

– И в то же время, когда я готовился к интервью, с удивлением узнал, что вы ожидаете, что все без исключения люди с избыточным весом добровольно поедут в эти лагеря. А один из ваших соратников по Партии Здоровья недавно заявил, что речь идет об обязательном участии.

– Да, это так.

– Звучит как парадокс. Возможно, я чего-то не понимаю.

– Видите ли… в этом случае “добровольное” и “обязательное” фактически являются синонимами. Все же хотят сбросить вес, не так ли?

– Все до единого?

– Ну всех я, конечно, не расспрашивал. – Юхан непринужденно улыбнулся. – Ну хорошо, подавляющее большинство.

– А что делать с остальными?

– Мы всегда повторяем приглашение.

– И это приносит результат? – Стальберг удивленно поднял бровь.

– Безусловно.

– А где расположены эти лагеря?

– По всей стране.

– Но, насколько я понял, вы не даете адреса? Даже родственникам.

– Этому есть простое объяснение. В начале кампании мы, разумеется, давали адреса, разрешали посещения. Но опыт показал, что контакты с родственниками скорее мешают, чем помогают процессу реабилитации. Социальное давление, знаете ли… Ведь родственники и приятели – это как раз те люди, которые и загнали несчастных в болото ожирения. Вы же не станете размещать клиники лечения алкоголизма рядом с винным магазином? Но самое главное – мы не хотим видеть в наших лагерях журналистов. Я думаю, вы и сами понимаете: многие люди с лишним весом и так чувствуют себя в какой-то степени стигматизированными. А тут журналисты с телекамерами, фотоаппаратами – и так целый день подряд. Представьте себя на месте этих несчастных.

– А написать домой они могут?

– Нет. Без права переписки. Из тех же соображений.

– А разве стигматизация, как вы выразились, не является результатом вашей же политики? Во время избирательной кампании вы характеризовали тучных людей как паразитов на здоровом теле общества.

– Я никогда так не говорил.

– Минуточку… – Стальберг заглянул в блокнот. – Патологическое ожирение стоит нам тридцать пять миллиардов в год. Эти деньги не свалились с неба, это ваши деньги. Деньги налогоплательщиков… и так далее. Это ваши слова?

– Вы должны понимать: избыточный вес – вопрос экономики. Речь не о том, что кто-то паразит, а кто-то нет. Очень многие шведы перед выборами выражали беспокойство растущими расходами на здравоохранение. Мы были единственной партией, которая твердо обещала переломить эту тенденцию. Чтобы сохранить всеобщее благосостояние, которое всегда отличало нашу страну, мы были вынуждены заткнуть эту быстро растущую дыру.

– И удалось? Готовясь к интервью, я просмотрел кое-какие цифры… Бюджетные расходы не уменьшились за последние четыре года. Скорее увеличились.

– Отдаю должное вашей журналистской добросовестности. Но в таком случае вы должны также понимать: эти расходы временные. Эпидемия ожирения требовала принятия неотложных мер, а неотложные меры всегда обходятся дороже плановых. И мы приняли эти меры – кстати, с одобрения большинства. Шведы готовы вложить свои деньги в оздоровление нации. Вам достаточно посмотреть на рейтинг доверия. В жизни же всегда так: чтобы получить прибыль, надо сначала вложить капитал. – Юхан лучезарно улыбнулся. На этот раз удалось превосходно. – Мы увеличили налоги, это правда, но только для определенных групп населения.

– Вы говорите о людях с избыточным весом. Они платят дополнительные налоги, не так ли?

– Экономическое стимулирование оказалось более чем успешным. Мы ввели его на первых стадиях и сами удивились, как работает система. Результат выше всяких ожиданий. Прошло три года после введения первых законов о занятости и трудоустройстве – и что вы думаете? Двадцать процентов уволенных вернулись к плодотворной работе. Повысили налог на ЖМК свыше пятидесяти – и эта группа начала таять. Их уже на четырнадцать процентов меньше.

Стальберг сделал какую-то пометку в блокноте, помолчал и пристально посмотрел статс-министру прямо в глаза:

– А остальные?

– Какие остальные? Кого вы имеете в виду?

– Я имею в виду… ЖМК… это же жиро-мышечная квота, не так ли? Что делают остальные восемьдесят шесть процентов?

– Я не совсем понимаю… – Юхан оттянул воротник сорочки. И в самом деле очень жарко. – Какие восемьдесят шесть?

– Те, у кого не выходит похудеть.

– Перестаньте… – Статс-министр небрежно махнул рукой. – У всех выходит. У нас нулевая толерантность. Для тех, кому, как вы говорите, “не удалось”, разработаны специальные программы.

– Лагеря. Оздоровительные…