Бойня

– Итак, самое главное, – с видимым нетерпением сказал Макс Росси. – В этом деле главное – абсолютная конфиденциальность. – Посмотрел на Улу и на всякий случай поправился: – Абсолютная секретность. Никаких вопросов, никаких посещений. Никого не нанимать. Я имею в виду, без нашей рекомендации.

– У меня-то команда была дай бог, – мечтательно сказал Ула. – Но это, как я понял, не…

– Может быть… но только водители. Хорошо, что сказали. Я сообщу, если освободятся места. Нам люди нужны.

– Да… самый старый грузовик – вон он стоит. Остальные забрали.

– Непростые были времена. Для всех.

Ула отхлебнул виски.

– Одного не понимаю. Если ничего не путаю, это же ваша партийная затея – угробить шведское свиноводство? А теперь, значит, вам хутора понадобились?

– Мы никогда не желали зла фермерам, – наставительно произнес Макс Росси. – Не надо слушать, о чем трезвонят медиа. Партия Здоровья заботится о процветании всех отраслей экономики, а сельского хозяйства в особенности. К тому же свинина в больших количествах производится на фабриках…

– На фабриках! – перебил Ула, поднял стакан и со стуком поставил на стол. – На фабриках… Я вот что вам скажу, а я не новичок в этой отрасли. То, что вы там нарешали, – ошибка. Грубая. Люди не хотят с фабрики, люди хотят местную свинину. Свою, шведскую, свеженькую, какую еще наши прадеды поставляли. Откорм, простор… и все такое. На ваших фабриках свиньи рыло поднять не могут.

– Мы сейчас не говорим обо всех людях, – холодно сказал Макс Росси. – И не обсуждаем, чего они хотят и чего не хотят. Мы говорим о вас. А для вас главное, чтобы машинерия заработала. Не так ли? – Он достал из портфеля пачку бумаг. – Речь идет о шести месяцах. Самое большее. Поскольку мы привозим собственный штат, вы лично получаете двойную компенсацию. Освобожденную от налогов.

Ула скептически просмотрел договор, подивился некоторым формулировкам.

– Не похоже на те договора, что я подписывал. Сразу скажу – совсем не похоже.

– А, не обращайте внимания. Формальности. Гарантия безопасности, если хотите. Гарантия, что деньги попадут в нужные руки. – Росси улыбнулся. – Под нужными руками я, как вы наверняка поняли, имею в виду не чьи-нибудь руки, а ваши.

Ула облегченно хохотнул.

– Да… места у нас здесь такие. Простор.

– Не сомневаюсь.

Еще раз просмотрел контракт.

– Вы сказали – без налогов? Я правильно понял?

Макс Росси кивнул и поднял указательный палец:

– Но имейте в виду, будет много ночной работы. Это вы почувствуете очень скоро. Наши парни будут дежурить круглосуточно. А поставки ночью. Вернее, ранним утром, между четырьмя и пятью.

– Тут-то все в порядке. – Ула щелкнул по стакану с остатками виски. – Ранняя пташка клюв набивает, как отец говорил. Здесь-то мы с петухами встаем, а проспал петух – так и раньше.

– И еще одно. Вы отвечаете за хутор только формально. На бумаге, так сказать. Всю работу будут делать мои парни.

– То есть мне ничего разгребать не придется, так я понял?

– Именно так. – Росси положил руку на контракт и пристально посмотрел Уле в глаза. – Имейте в виду, Ула, дело чрезвычайно щекотливое. Как я уже сказал, речь идет о заразной болезни, распространению которой мы должны всеми силами помешать. Опасная, между прочим, история. На кону государственная безопасность.

Ула Шёгрен посмотрел на Росси с уважением.

– Вам ни во что не надо вмешиваться. Наши парни отвечают за все. Только так мы сможем избежать распространения болезни. Дело обстоит хуже, чем мы предполагали. Поэтому, хоть и с некоторым опозданием, принимаем все меры безопасности.

– Да уж… поговаривают, дело плохо.

– Два миллиметра до катастрофы. Два! У нас нет другого выхода, кроме решительной санации. Но, разумеется, данная информация абсолютно конфиденциальна. – На этот раз Росси произнес замысловатое слово без тени сомнения в понятливости Улы. – Вы можете легко представить, какую панику вызовет любая утечка.

– Утечка? – растерянно переспросил Ула.

– Любая. У вас, кажется, двое сыновей, Ула?

– Да, но они… не здесь они. В Стокгольме.

– А что бы вы сказали, если бы вам дали возможность вновь учредить семейное предприятие? Как в старые добрые времена, а?

– Это когда? Вы же сказали – шесть месяцев.

– Да, сказал. Но имейте в виду: когда мы победим эпидемию, настанут новые времена. Мелкие предприниматели получат новые, невиданные возможности. Мы снизим налоги, ваши ребята вернутся в родной дом. Купите сорок-пятьдесят поросят. Вы совершенно правы, на сегодняшний день ничего местного не найти. Все централизовано, малым предприятиям конкуренция не под силу. Но льготы, налоговая политика… все пойдет как по маслу.

Ула смотрел на Росси со все возрастающим восхищением. Как он угадал, этот горожанин? Как он угадал его главную, заветную мечту? Вернуть домой Буббена и Томми! Если бы удалось, если бы только удалось…

Росси вытащил ручку с логотипом Партии Здоровья.

– Мы рассчитываем начать в мае. Задаток переведем на ваш счет двадцать пятого. – Он указал место для подписи. – Вы, конечно, можете подумать, взвесить… но, по совести говоря, что тут взвешивать?