Бойня продолжается

Маленькие машинки шипели и жужжали, выпуская клубы дыма. Один или два червя уже завязли в нем. Поскольку аэрозоль был наименее плотным веществом из всех ранее известных, хватало одного барреля, чтобы покрыть целый акр. При необходимости запасов этих машинок хватило бы на всю мандалу, и они будут поддерживать мягкую туманную баррикаду вокруг загона, пока мы его не эвакуируем.

Сам загон имел ту же конструкцию, что и в первом хторранском гнезде, которое я увидел много лет назад. Его стены были сделаны из какой-то застывшей массы. Мы много раз наблюдали, как черви, пережевывая, превращают деревья в это хторранское папье-маше. Они трудились, как пчелы, слой за слоем наращивая входы в свои гнезда, а загоны были просто куполами без крыш.

Дети испуганно разбежались в стороны, когда Зигель и Лопец спустились на тросах в центре загона. Спасательные корзины сильно ударились о землю, изображение дернулось. Пауки вокруг нас распрямляли свои суставчатые ноги и, выпрямившись во весь рост, бежали в разные стороны, выстраиваясь по периметру высоким оборонительным заграждением. Их зловещего вида туловища возвышались над стеной загона; они выдвигали дула своих огнеметов, фокусировали глаза-камеры, задерживали видоискатели на возможных мишенях, зажигали прицельные лазеры. Сигналы готовности один за другим пищали в моих ушах.

- Пауки в полной готовности, - доложил я.

Зигель и Лопец не отозвались. Они уже подхватывали детей и сажали их в корзины.

Некоторые ребятишки пятились, прятались за спинами других, прижимались к стенам загона. Спасательные корзины транслировали призыв, записанный на нескольких языках, - мы надеялись, что какой-нибудь совпадет с диалектом родной деревни этих индейских ребятишек. Лопец успокаивала грудных малышей, пристегивая их спасательными ремнями. Некоторые из малышей плакали.

Вниз по тросам соскользнули на помощь еще четверо солдат. Следующими начали сажать в корзины ползунков. Парочка малышей пыталась драться, но другие дети уже начали понимать, что их спасают, и сами полезли в корзины.

Они даже помогали десантникам пристегивать ремни, которые не позволяли детям вылезти из корзины или выпасть из нее.

Но некоторые сопротивлялись и убегали от огромных белых незнакомцев, свалившихся на них из небесного кита. Солдаты опрыскивали беглецов струями аэрозоля, а когда дети падали, хватали их и несли в корзины…

Дикий смех позади и холодная рука на моем плече - на плече Зигеля - заставили нас резко обернуться. Мужской голос. С английским акцентом.

- Кормите небо? Куда вы их забррратттптееее?

Изображение сфокусировалось. Татуированное коричневое лицо. Стоящие дыбом пучки волос, напоминающие перья. Я невольно вспомнил мелвилловского Квикега, который, казалось, явился нам в своей враждебной плоти. Картина стала резкой. Линии на лице оказались бороздами, выступающими под кожей, словно кто-то пропахал, или пробуравил, или прогрыз ее. Голова немного наклонена набок, как будто существо не могло держать ее прямо. Оно хихикнуло, показывая вверх:

- Кто ваш хзззнн?

Первые корзины уже поднимались к нависающему неясной тенью кораблю.

Сверху опускались еще две. Я не мог видеть, но почувствовал, как Зигель махнул рукой, приказывая продолжать погрузку.

- Кто вы? - строго спросил он у стоящего перед ним призрака.

- Гайер я есть. Джон из племени докторов Гарварда. Исследую гнездо. - Снова раздался жуткий смех. Существо несколько раз хлопнуло себя по коленям, словно это была самая забавная шутка, которую он когда-либо слышал. - Исследую! Исследую! - кричал он. - Я есть исследователь.

- Проверьте! - заорал я в микрофон. -Доктор Джон Гайер. Гарвардский исследователь.

- Уже проверяют, - сказала Лиз. - Оставайся на связи пока…

Ее перебил металлический голос ИЛа: "Доктор Джон Гайер, Гарвардская научная экспедиция. Пропал без вести десять месяцев назад. Вел исследовательскую работу в Амазонии. Внешность и голос совпадают на семьдесят процентов".

В поле моего зрения появилась запись: доктор Гайер, каким он был всего за два дня до своего исчезновения. Симпатичный. Высокий. Вьющиеся светло-каштановые волосы. Голубые глаза. Смеющийся. Глаза прищурены. Он стоял в саду, одетый в майку с короткими рукавами и шорты, и держал в руках мотыгу. Он разговаривал с тем, кто снимал его, дурачась и насвистывая. Потом махнул рукой и снова взялся за мотыгу.

Изображение исчезло, и я снова увидел доктора Джона Гайера, каким он был сейчас - ставшего как-то меньше, сгорбленного, но по-прежнему улыбающегося. Улыбка осталась прежней. Глаза блестели. Он раскачивался, подпрыгивая и весело кудахтая. Руки его сжимались и разжимались, как маленькие клешни. Линии, которыми было расчерчено тело, придавали коже грубый чешуйчатый вид - как у пресмыкающегося. Красный мех свалялся грязными клочьями. Каштановые кудри исчезли, а торчащие пучки на голове придавали ему вид могиканина. Он обошел Зигеля, с любопытством ощупывая его.

- Где твои полосы? Из какого ты гнезда?

Что-то в его позе показалось мне странным. Что-то в глазах…