Читаем Бойня продолжается полностью

Бойня продолжается

Как далеко готовы зайти вы с вашим равнением на идею? Вы не собираетесь строить концлагеря для тех, кто не захочет равняться на вас? Весь этот пышный жаргон - лишь еще одна тачка психопатического трепа с Западного побережья, всего лишь новый способ для представителей левой элиты, подобных вам, протаскивать идею тоталитаризма. Вы все время толкуете о запрете права на несогласие, данного Богом американцам…

ФОРМАН (перебивает). Замолчите, вы, жизнерадостный идиот! Теперь моя очередь говорить. Я ваш гость, а не заложник! Или вас не научили хорошим манерам в той модной школе на Восточном побережье, из которой вас вышибли коленом под зад? Вы задали мне вопрос - и я собираюсь ответить. Все дело в том, что вы страшно боитесь, как бы с вами не начали обращаться столь же скверно, как вы обращаетесь с другими. Вот почему вы никогда не осмелитесь позволить кому-нибудь выразить несогласие с вами на вашем же собственном шоу. Вы занимаетесь тем самым тоталитаризмом, который клеймите. Если бы это попробовал сделать я, вы обвинили бы меня в самом гнусном лицемерии…

ФОРМАН (продолжает после рекламной паузы).…Я хочу рассказать вам о том, что сильно меня тревожит. Я не сплю из-за этого ночами. Старая песня, но она по-прежнему не дает покоя: "Первой на войне убивают правду". Хайрам Джонсон заявил это сенату Соединенных Штатов в 1917 году. Это не только ваша дилемма. Это волнует всех нас, и больше других - президента. Один из вопросов, который она постоянно задает: "Как нам объединиться для сражения, не жертвуя наиболее ценными качествами в нас самих и в нашей системе правления, которую мы хотим сохранить?" Этот вопрос возникает снова и снова, почти на каждом ночном мозговом штурме в Белом Доме. Президент называет нас Коллоквиумом прикладной философии, но, по сути, мы лишь сборище старых ископаемых, пытающихся решить проблему, как правительству удержаться у власти - по возможности не нарушая законов - во время глобального кризиса.

РОБИНСОН. Все правильно. И вы по-прежнему настаиваете, что никакой тайной группы и никакого тайного плана не существует?

ФОРМАН. Нет никакой тайной группы и нет никакого тайного плана.

Видеозапись всех до единого совещаний доступна для любого желающего, она есть в административной сети. У нас нет тайн и нет власти. Все, что мы делаем, - это даем рекомендации президенту, потому что она просит об этом.

РОБИНСОН. А как же насчет прав граждан? Разве мы не имеем права голоса?

Как же насчет демократии? Как насчет права на несогласие?

ФОРМАН. Этим мы здесь и занимаемся, Джон. Не соглашаемся. Наша система основана на предпосылке, что правительство подотчетно гражданам. Некоторые граждане понимают это так, будто люди имеют право не соглашаться с правительством. Но это некорректный способ выражения данной предпосылки, а в конечном итоге и некорректный способ ее понимания, потому что мы облагораживаем несогласие ради несогласия. Несогласие само по себе не обладает врожденным целомудрием.

РОБИНСОН. Ну, а как же быть с несогласием на службе истине?

ФОРМАН. Этим оправданием пользуются для любого несогласия - даже в тех случаях, когда оно не служит истине. Позвольте мне поделиться с вами одной мыслью. Мы рассматривали вопрос несогласия в целом, и нас посетило одно из тех озарений, которые изменяют весь спор. Вы готовы его воспринять? Мы не соглашаемся только с тем, чего не знаем.

РОБИНСОН. Что?

ФОРМАН. Я повторяю: мы не согласны только с тем, чего не знаем. Это как часовая мина. Вам придется жить с этим какое-то время, пока до вас наконец не дойдет. Но на самом деле все очень просто: когда не соглашаются две партии - чего бы ни касалось несогласие - это говорит о том, что одна или другая партия или обе вместе не имеют полной информации. Люди не спорят насчет цвета неба или что камни твердые, а вода мокрая. Они уже знают это.

Люди не спорят насчет того, что им известно. Они спорят о том, чего не знают, но во что верят. Вера - еще не знание. Вера - убежденность, за которой не всегда стоит истина. Вера - это что-то, что кажется вам верным или что вы хотите видеть верным, но пока это не доказано. Знание не нуждается в споре. Его можно продемонстрировать. Доказать. А веру - нельзя.

Вы улавливаете различие?…

Гастроподы, похоже, охотятся в основном утром и вечером, что позволяет им избегать дневной жары. Впрочем, в областях, близких к экватору, гастроподы охотятся и едят в темноте, часто предпочитая для этого самые глухие предрассветные часы.

"Красная книга" (Выпуск 22. 19А)