Бойня титанов

Абхани Люс Могана в одиночестве шла по тихим залам, направляясь к посадочному модулю, поспешно реконструированному для Первой манипулы, где собрались все оставшиеся члены Легио. Вскоре она присоединилась к скудному потоку почти не разговаривающих между собой людей. Члены экипажей титанов были потрясены гибелью множества сестер, техножрецы тихо бормотали молитвы о душах павших машин. Их красно-белые одеяния стягивали черные траурные пояса.

Все они шли очень медленно. Энергии не осталось ни у кого. Путь преградили высокие кормовые ворота. На них теперь тоже появились следы сражения, оранжевая краска содралась до серой грунтовки, а местами и до ребристой пластали. Вдоль одного края виднелись следы герметизирующей пены, поскольку корпус катера уже не так плотно прилегал к «Тантамону», так что сейчас воздух внутри и пустоту снаружи разделял этот изолирующий слой. Из круглого вспомогательного шлюза с левой стороны пробивался желтый отблеск свечей. Процессия просачивалась через этот вход небольшими группами, забыв о делении по рангам между жрецами, экипажами, слугами и пехотой. Их осталось так мало, что нельзя было позволить себе задумываться о чинах.

Абхани прошла в десантный транспорт мимо пергаментов, трепетавших в струях нагретого воздуха, поднимающегося от свечей. Внутри помещение еще больше стало похоже на храм, чем в прошлый раз, когда она приходила повидать бабушку.

Легио готовился к погребению.

При виде корпуса «Луксор Инвиктория», пришпиленного к дальней стене тысячей сверхпрочных магнитных крючков, у нее перехватило горло. У титана были переломаны все конечности. Пластины брони полопались. Но он жил. Под пристальным присмотром «Золотой стрелы», последней из мирмидонов Первой манипулы, жрецы с лихорадочным старанием трудились, чтобы не допустить ухода богомашины. Они не отдыхали ни минуты. Они загнали своих сервиторов. И в результате их интенсивного труда положение «Луксор Инвиктория» стабилизировалось, а потом стало медленно улучшаться.

Голову разместили на отдельном помосте и, в знак уважения, на той же высоте, как если бы она находилась на корпусе титана. Голову и тело титана соединяли длинные мостовые кабели, соединяющие две части его души: Могану Манкату Ви и машинный дух, обитающий в железном теле.

— Титан снова будет ходить! — сказал незнакомый Абхани Люс техножрец при виде печали на ее лице. — И твоя бабушка тоже. Возрадуйся! Она воссоединяется с машиной.

Процессия в молчании вошла в зал. Впереди и чуть ниже помоста с головой над подъемником была построена платформа. К ней вела невысокая лесенка. Абхани Люс вместе с оставшимися членами экипажа и старшими стратегами позволили туда подняться.

Через трещину в лицевом щитке титана был виден иммерсионный резервуар Великой Матери, потрескавшийся и закопченный, но все еще целый. Его обвивали петли кабелей. Виднелись уродливые заплатки стеклянистой пасты. Однако он функционировал, и Могана все еще жила.

Оставшиеся из ее дочерей собрались, чтобы отдать последние почести. Абхани поняла, что больше никогда не сможет поговорить со своей бабушкой.

Члены экипажей титанов выстроились на платформе в торжественном молчании. Их осталось двадцать девять, разных рангов — все, кто уцелел из сотен женщин Легио. И почти все носили следы сражений в системе Беты Гармона: шрамы, ожоги, ампутированные конечности. Времени на исцеление не имелось. Да и магосам было не до них. Богомашины оказались еще в худшем положении. Многие женщины проявляли признаки травм, полученных в результате неожиданного разрыва связи с БМУ из-за катастрофических повреждений или, что еще хуже, в момент гибели их титанов. Возбужденные взгляды, нервный тик, тремор конечностей, вызванный шоком, — ни одна из них не избежала травм, и у всех появились новые духовные, ментальные, эмоциональные и физические шрамы.

Готен Мю почтительно проводил Абхани Люс в первый ряд. Она не была старшим по званию принцепсом среди присутствующих, но — самой близкой по родству с Великой Матерью, ее последней естественной внучкой. Эша лежала в искусственной коме. Легио остался без руководства, однако орден на время отложил воинские порядки и превратился в семью.

Абхани Люс растерянно обвела взглядом собравшихся, чувствуя себя неловко перед строем многих героев. Кроме экипажей здесь присутствовали техножрецы высочайшего ранга и вспомогательный персонал Легио. Хотя война не так сильно уменьшила их численность, разница с потерями других подразделений была совсем небольшой.

«Золотая стрела» издала единственную печальную ноту. Все, кто принадлежал к Культу Механикус, запели погребальную песнь. Даже Глас Механизмов и магос принципия-милитарис вплели в общий хор свои голоса — настолько значительным был для всех этот момент всеобщего горя.