Бойся Чужого (ЛП)

— Любить — значит быть вместе, — продолжала она. — Это значит разделять все вместе, быть равными партнерами. Не владеть. Не управлять. Любить — значит заботиться друг о друге так сильно, что расставание станет невыносимо.

Она уставилась вниз, на окровавленный труп своего мужа, и снова расплакалась.

Мальврек подумал о принадлежащих ему вещах: о коллекции адских масок, об агонизаторах, о высокой башне в Комморре, о своих последователях. Конечно, среди всего этого были наиболее ценимые — слуги и вещи, которыми он дорожил. И все же он не понимал.

Разделять поровну? Быть партнерами? Наверное, он пытался вспомнить другое слово.

— Теперь убей меня, — дерзко потребовала женщина.

— Убить тебя, — медленно проговорил архонт, — чтобы вы могли снова быть вместе.

Женщина не ответила, и воины, столпившиеся в дверях, разом затаили дыхание. Мальврек встал, щелкнув старыми суставами, и засунул пистолет в кобуру. Он взглянул на своих приспешников и коротко кивнул, и они один за другим вышли из бункера. Архонт повернулся, чтобы пойти следом.

Женщина открыла рот от изумления.

— Что ты делаешь?

— Даю тебе возможность посмаковать свои мучения, конечно.

Он помедлил в дверях, ожидая, что она скажет что-то учтивое, но она просто таращилась на него, разинув рот. Пожалуй, не следовало ожидать хороших манер от мон-ки. Подождав секунду, он вздохнул и сказал:

— Не стоит благодарности.

Затем он ушел, оставив ее наслаждаться болью — если это, конечно, вообще было возможно. Столь убогое и ограниченное существо, подумал Мальврек, едва ли могло достойно оценить хорошую порцию страданий.

Однако, судя по всему, неблагодарность была характерна не только для человеческих женщин. Вернувшись в Темный Город, Мальврек направился к Баэде, чтобы предподнести ей в дар Франчи. Слуга осторожно проинформировал его, что вдова отказала в личной встрече. Она попросила передать, что ее не интересует добытая для нее планета, поскольку у нее имеются собственные миры и собственные пленники. Кипя гневом, Мальврек решил было с боем пробиться внутрь, но передумал, когда навстречу ему вышла пара инкубов Баэды. Атаковать их — значило бы открыто объявить войну, и, несмотря на растущее чувство досады, он все же хотел завоевать сердце вдовы, а не убить ее.

Когда он вернулся домой, Савор тренировалась. Почти полностью обнаженная, блестящая от пота, она уворачивалась от ударов и скользила среди полудюжины партнеров, вооруженных зазубренными ножами. Неглубокие порезы украшали ее руки, ноги и живот, и смешанный с маслами пот восхитительно обжигал их. Она обожала эти полуденные занятия — наполовину тренировки, наполовину предварительные ласки — почти так же, как настоящие сражения. Впрочем, все действо тут же сошло на нет, когда Мальврек распахнул двери.

— Эта женщина! — взревел он, и изо рта полетели капельки слюны. — Я заставлю ее подавиться своим высокомерием!

Савор взмахнула рукой, и ее компаньоны испуганно попятились и скрылись. Она много раз видела отца рассерженным, но на сей раз это было нечто иное. Он напоминал ей некое запертое в клетке чудовище, с которыми ведьмы сражаются на арене, взбесившееся от гнева и бессилия.

— Она победила тебя в схватке? — с надеждой спросила она, опираясь на единственное логичное объяснение. — Наши кабалы теперь воюют?

— Она даже не захотела повидаться со мной, — сказал он убитым голосом. — Я уничтожил ее женихов, но это ее не впечатлило. Я так старался очистить для нее планету, а она ее отвергла.

Савор закусила верхнюю губу и сказала:

— Отец, при всем моем к тебе страхе и уважении, ты ничего не знаешь о женщинах. Трофеи? Планеты? И ты ждешь, что она впечатлится столь обыденными подарками? У нее свои стандарты, отец. И если ты хочешь ее заполучить — хочешь по-настоящему — то тебе придется дать ей нечто уникальное. Что-то, на что еще никто и никогда не решался.

Старый архонт выдохнул. Если бы кто-то другой попытался усмирить его ярость, он бы убил его одним ударом, но Савор — другое дело. Как всегда, она была словно целебная мазь, нанесенная на ожог; боль, к счастью, оставалась, но переставала быть столь жестокой.

— Ты права, разумеется, — пробормотал он. — Что-то, от чего у нее захватит дух. Что заставит ее немедленно осознать: в ее же интересах немедленно мне подчиниться.

Он снова подумал о супругах с Франчи. Женщина любила мужчину, но почему? Что он ей дал в обмен на ее повиновение? Она была самым невзрачным существом в мироздании, одетая почти как оборванка, кроме разве что…

Мальврек положил руку на плечо Савор.

— Собери кабал, — сказал он. — Все наши войска. Теперь я знаю, что подарить госпоже Баэде.

Ктельмакс был миром пустынь. Снаружи царило палящее, губительное солнце, но здесь, в просторном могильном комплексе, было так холодно, что можно было увидеть пар от дыхания, когда Мальврек говорил. Они с Савор стояли, омываемые зловещим зеленым светом. Кругом во всех направлениях простиралась чернильная тьма, пронизанная редкими лучами света. Воины выстроились вокруг них и обдумывали, как бы незаметно скрыться с добычей.