Бойся мяу

Странно, но именно теперь улыбка попросилась на свет.

– Вы снова их закидали? Или что, их, может, мамка позвала? – улыбка расцвела, и стало легче. Руся посмеялась.

– Им привиделся Горбун Володи, – прыснули со смеху пацаны. – И они смотались.

– А он?

– Кто?

– Горбун, – встревожился Женька.

– Не знаю, мы сбежали тоже. Потом, – Рыж откинулся на склон. – За тобой.

– Но после этой яблочной бомбежки лучше нам больше вообще не соваться в сад, – добавил Митька, кивая самому себе, точно вспоминал, как это было.

– Да, точняк, – протянул Женя, потупил взгляд, но все же сказал им в лица: – Слушайте, ну, это… вы прям… спасибо, ребята, вы… вы ведь спасли меня, реально, это же… Вы просто настоящие… – Он осекся. – А… а где Сашка?

– А он, знаешь ли, подружился с йети, – лукаво начала Руся, – и остался у него погостить.

Женек попытался выдавить улыбку, но смотрел на нее все так же напряженно.

– Ну здесь он, – сжалилась она. – Вооружился топором и стережет нас наверху.

– Он может, – обронил Женек, спешно заковыляв по склону.

– Ну что, кто первый наверх? – Колька шустро поднялся на ноги.

– Ха, ха, Рыж, очень смешно, – отозвался Женя. – Я буду там только через час.

Они посмеялись над ним, потом он добавил:

– Не надо, не поднимайтесь. Не пойдем же мы домой той же дорогой? – Они молчали, но по виду не возражали. – Давай здесь перелезем на другую сторону и заберемся к нам на участок. В гости зайдете, покушаем. Лады?

– Нормально, лады, – согласился Рыж.

– Правильно, а то топать еще, – Митька махнул рукой.

– А я сейчас за топориком и маленьким воителем. – Женя повернулся к Русе. – Ты же с нами?

– С тобой, – она кивнула наверх.

– Ну ващще, – печально буркнул под нос Колька. Женек, правда, услышал. А Руся? Она уже карабкалась в гору.

Забраться оказалось непросто. Кроссовки соскальзывали, коленки жгло, когда кожа натягивалась. Болело правое плечо, чуть меньше – спина, а левая кисть по-прежнему была как не своя, скованная.

Руся, от которой он старался не отставать, вновь напевала: «Как же тебе повезло, у-у, твоей невесте, завтра мы идем тратить все свои, все свои деньги… вместе». Мелькнула внезапная мысль – надо бы побольше послушать этого Мумина Троя. И тут же вопрос – а зачем это, интересно?

Отвечать себе не стал.

На пологом участке она остановилась передохнуть. Повернулась, протянула ему руку, чтобы затащить на уступ. Он ухватился за нее левой. С ее помощью Женек забрался на площадку. Он залез бы и сам, но заметно медленнее. Выпрямился, глянул вверх. До края оврага оставалось метра три по склону. Можно было позвать Сашу, но он не стал.

– И я столько падал? – удивился, осматриваясь.

– Да-а. Больно, наверно, – отозвалась Руся, поглаживая локоть, словно и у нее он был в ссадинах.

– Больно будет, когда мама узнает, – пошутил он.

– А папа?

– Папа далеко.

– Да? А у меня наоборот, – сказала она без обычной веселости. – Папа всегда рядом, хотя издалека.

– Моряк что ли? Мой тоже был.

– Типа того, – усмехнулась она.

– Так это… ты, что… не пойдешь с нами? Чай попьем, отдохнем.

Руся пожала плечами:

– Уже поздно, Жень, и мне отсюда ближе, – она махнула рукой над головой. Женька не совсем понял куда: вроде вдоль оврага, а вроде и выше.

А затем ощутил вдруг, как исчезла дубовая скованность в левой руке. Она снова стала его, живой, послушной и шустрой. Он уставился на нее, играя пальцами.

– Это ты сделала? – перевел взгляд на Русю.

Она опустила голову, быстро погладила повязку, отчего вышивка, казалось, зазмеилась на миг.

– Я случайно, – дернула плечиками.

Захотелось ее обнять.

– Вау, ничего себе! Здорово, – протянул он довольно.

И она вздернула счастливое личико:

– Великолепно…

– Но как… – хотел уже спросить, как сверху прилетело:

– Чего вы так долго?! Ужас! Я кушать хочу!

Сашка сбежал с края оврага и, рассекая воздух топориком, кричал:

– Кушать! Хочу есть! И я устал! А вы пропадаете где-то!

Время поджимало. Не ясно, для чего, но ощущение было именно таким. Женек посмотрел на Русю. Она тоже оторвала глаз от скачущего в траве воителя, посмотрела на Женю.

– Приходи еще, – произнесли они вместе.

И тут же:

– Приду, – тоже вместе.

От чего рассмеялись.

– Чего смешного? – Саша спрыгнул к ним. – Пирожков нет, яблоки кушать нельзя, но зато можно кидаться, пить нечего. И где Коля и Митька?

– Вона, – Женька указал на склон по другую сторону.

– А вы?

– Мы за тобой.

– Наконец-то.

– То есть я… А Руся, она тоже домой.

Руся кивнула и сделала шаг вверх.

– Приходи еще, – попросил Сашка, а затем подошел и крепко обнял.

Она улыбнулась, погладила его по голове.

Женя прикусил губу. Затем плюнул и обнял тоже. И Русю, и братика. И что-то еще. Как будто бы даже все. Все, что есть на свете.

А после они стали спускаться вниз, она полезла вверх. Через каждую пару метров оборачивались. Взрывались смехом и махали на прощание.

И когда на третий раз Руси на склоне не оказалось и сделалось вдруг невыносимо печально и тихо, когда Женя с грустью обвел взглядом овраг, его неровный край и строй загадочных, величественных осин, из-за них прилетело эхом:

– Маруся… Я Руся… Руся…

И ее веселый смех.

Один дома (не считая чулана)