Бойся своих желаний

Вечный друг и соперник Макка немедленно, как и следовало ожидать, отобрал гитару. И ответил, разумеется, «Let it be». А потом выстрелил «Yesterday». Его голос, тихий и проникновенный, обволакивал Нину, внучку члена Политбюро Навагина. А еще в состояние экстатического исступления приводила девушку мысль о том, что она слышит песню не по вражьему радио с убеганием волны, не с пластинки, не с шорохом магнитной ленты – а лично, вживую! И даже не на концерте – а просто: он поет для нее. И эта мысль, и этот голос заставляли ее замирать и думать – да за этот голос, за эту песню я готова идти за ним и делать все, что он ни попросит. И у нее даже – слушайте, слушайте! – вдруг что-то стало нарастать, нарастать внизу живота, а потом вдруг достигло пика и оборвалось ночной птицей, оставив восхищение и стыд. И она закрыла глаза, изо всех сил сжала ноги и выдохнула воздух, вцепившись в стол, и даже чуть слышно на выдохе застонала. Боже мой, спасибо тебе, дорогой, далекий, бесконечно талантливый друг! Благодаря тебе я стала женщиной, я, как непорочная Дева Мария, испытала наслаждение, не познав мужчину и даже не трогая себя руками: так вот она, какая, оказывается, эта настоящая любовь!

И только Джордж, красивый и мрачный, ни малейшего участия не принял в трубадурском турнире, и не казались ему прекрасными юные русские девчонки. Он все переживал по поводу подлой измены любимого гуру – что же теперь прикажете делать со всеми его практиками духовного совершенствования?

Песни будущего сэра Пола разбередили душу и обеих красоток-чекисток, Маруси и Аксиньи. Только чувства, овладевшие обеими, оказались ровно противоположными тем, что испытали Наташа и Нина. Если в крови школьниц бурлили любовь, преклонение и восторг, то кагэбэшницы переживали целую гамму негативных эмоций, преобладающими среди которых являлись ревность, ненависть и зависть.

– Какие с-сволочи!.. – прошипела в сердцах Маруся. Она прилипла глазом к щели в двери столовой. Аксинья рядом приникла ухом к филенке: никакие технические средства не заменят простого человеческого участия в вечном деле подслушивания, вынюхивания, подглядывания!

– Мерзавки, пробл…шки!

– Пойдем, покурим.

– Пойдем.

Девчонки отправились в курилку. Аксинья с Марусей были ровесницами – и очень походили друг на друга красотой, беспринципностью и жаждой сделать карьеру любой ценой (необходимость расплачиваться натурой принималась как данность и даже не обсуждалась). И тут их оскорбили в лучших чувствах! Их готовность отдать все никто не востребовал: ни иностранные знаменитые музыканты, ни, на худой-то конец, высокий столичный аппаратчик. Было от чего взбеситься и возжаждать мести! Теперь они стали не просто сослуживицами, но союзницами в большой игре, почти подругами. Впрочем, когда бы изменились обстоятельства, каждая из них, не колеблясь, сожрала бы другую – если б, конечно, это потребовалось ей лично и ее делу.

Аксинья угостила Марусю «Мальборо». Маруся Аксинью – длинными черными сигаретками «Мор». Под спецоперацию удалось закупить за валюту буржуазное курево.

– Какие засранки! Девочки-дюймовочки! Откуда они взялись? – сыграла в наив Аксинья.

– Как, ты не знаешь? – округлила глаза Маруся.

– Нет.

– Та, что белокурая, Наташа – дочка Васнецова.

– Ты что, серьезно?!

– Ну конечно!

– Да как такое может быть?! Как он мог на это пойти?! Взять на операцию ребенка?! Своего?!

– Представь себе! А вторая – знаешь кто?

– Ну?

Тут Маруся выпустила струю ароматного дыма, подобралась к уху подружки и выдохнула туда имя.

– Не может быть! – пораженно отшатнулась Аксинья.

– Я тебе клянусь!

– Да что они там, в Москве… – гневно начала Аксинья и осеклась. Она хотела воскликнуть: «…совсем с ума посходили!» – но подумала, что сия реплика может быть воспринята как критика существующих порядков и высокого руководства, и закончила более нейтрально: – …ведут себя так некорректно.

– Не то слово, не то слово, – горестно подхватила подруга.

И тут Аксинья засобиралась. Нарочито зевнула, сказала, что устала:

– Вчера всю ночь с Васнецовым колдовали над операцией, пойду в гостиницу, сосну – в смысле посплю, – а ты, если произойдет что интересное, дай мне знать, девчонку какую-нибудь из своих пришли, я в сто одиннадцатом номере…

– Да что я буду тебя будить!

– Ничего-ничего, не хочу пропустить, как они в постель лягут, люблю порнуху.

Однако ни в какую не в гостиницу отправилась Аксинья – а снова в штаб части. А там узнала доподлинно, из документов: вчера спецбортом из столицы на аэродром Кырыштым прибыли две девушки: Наталья Васнецова и Нина Навагина. А еще через пять минут Аксинья уже снова звонила во Владик полковнику и любовнику Рыгину:

– Нашлась твоя нимфетка!

Ксюша была девушка образованная и читала в спецхране Набокова, штудировала «Лолиту», втайне сопереживала, вслух плевалась. Но при случае среди своих щеголяла. Рыгин, конечно, книгами не интересовался, но Аксинья ему содержание пересказывала.

– Эта конфетка из Москвы, любимая внучка своего деда, сейчас на объекте!