Бойся своих желаний

– Руку убери от меня.

– А что ты хотела мне рассказать?

– Ты не достоин.

– Ладно, Джулия, брось! Сказавши «А», уж договаривай.

– Я передумала.

– Ну, как знаешь.

– Ладно. Ты только никому не рассказывай. Все равно не поверят. Никто не поверит. Скажут: или с ума девочка сошла, или обкурилась.

– Можешь на меня рассчитывать. Я – могила.

– Короче говоря, я – их дочка.

– Кого?!

– Битлов.

– Н-да? Хе-хе. Всех сразу?

– Зря я рассказала.

– Не, правда. Кого именно? Пола, Джона? Джорджа, Ринго?

– А вот этого я тебе не скажу. Пока не заслужил.

2. Резиновый трап

За восемнадцать лет до только что описанных событий

Февраль 1968 года

СССР, воздушное пространство близ берегов Камчатки

Нынче на частных самолетах какая только шелупонь ни летает, от певца средней руки до начальника управления магистральных трубопроводов всероссийской корпорации «Мосгаз»! А ведь сорок лет назад все: и вице-короли, и президенты, звезды зарубежной и тем паче советской эстрады – пользовались самыми тривиальными, рейсовыми. Только генералы, попросим заметить, причем по обе стороны Атлантики, летали литерными бортами намного чаще, чем теперь: они обеспечивали столь много привилегий им приносившее и еще больше сулившее бесперебойное противостояние двух мировых систем с различным социальным строем.

Итак, большинство из ста одиннадцати пассажиров самолета «Боинг семьсот семь», совершающего ** февраля 1968 года рейсовый трансатлантический перелет по маршруту Ванкувер – Токио, мирно спали. Командир борта Джон Киркпатрик также пребывал в своем кресле в некоем оцепенении. Методично гудят моторы, автопилот выправляет курс, ночь, они высоко над облаками… И вдруг командир услышал в своих наушниках голос, говоривший по-английски как на явно неродном языке, с резким, рубленым выговором человека, привыкшего повелевать:

– Борт двадцать три – пятнадцать! Борт двадцать три – пятнадцать! Отвечайте!

Киркпатрик стряхнул с себя оцепенение и осторожно промолвил:

– Слушаю вас.

– С вами говорит полковник Фиодоров, Военно-Воздушные силы Советского Союза. Ваш самолет нарушил воздушное пространство СССР. Повторяю: вы грубо нарушили воздушное пространство Советского Союза. Ваш самолет должен быть немедленно уничтожен.

– Господин полковник, меня зовут Джон Киркпатрик, я капитан борта двадцать три – пятнадцать. У меня на борту сто одиннадцать пассажиров. Мы мирное судно, повторяю: мы – мирное судно!

– Капитан, у меня на борту – две ракеты класса воздух – воздух. И пушка калибра тридцать миллиметров. И я имею приказ уничтожать, не вступая в переговоры, всякого, кто вторгнется в воздушное пространство Советского Союза.

Минуту назад, когда диалог в радиоэфире только начинался, капитан, на мгновение прикрыв рукой микрофон, дал указание второму пилоту немедленно определиться с местоположением лайнера в пространстве. Заметим, что до начала эпохи джи-пи-эс-приемников (во всяком случае, на гражданских судах, а про военные мы не знаем) оставалось еще как минимум пятнадцать лет. И тут, когда речь в наушниках зашла про самонаводящиеся ракеты, второй пилот продемонстрировал своему командиру полетную карту, от вида которой на лбу Джона проступила испарина. Их самолет и вправду углубился в воздушное пространство СССР – как минимум на сто пятьдесят миль и, если верить карте, нарушил границу советской империи не менее часа назад – не столь давно пройдя над совершенно секретным советским укрепрайоном на Камчатке.

– Господин полковник, – проговорил в микрофон капитан гражданского лайнера, адресуясь к русскому летчику и внутренне обмирая, – я вынужден принести свои извинения. Мое воздушное судно и вправду непреднамеренно нарушило ваше воздушное пространство. Я немедленно меняю курс с тем, чтобы как можно скорее покинуть запретную зону. Еще раз прошу меня простить.

– Капитан, вы не будете менять курс, – донеслась команда в наушниках. – Повторяю: курс не менять, как меня поняли?

– Понял вас хорошо.

– Продолжайте двигаться прежним курсом, а я немедленно выхожу на связь с моим командованием на земле, чтобы получить дальнейшие инструкции насчет вас, как поняли меня?

– Я понял вас, господин полковник, но прошу еще раз учесть, что мы гражданское судно и у нас на борту более ста гражданских лиц, в том числе…

– Конец связи, – не дослушал Киркпатрика советский военный летчик.

«Господи, – взмолился тут своему далекому и почти напрочь забытому ирландскому богу первый пилот, – помоги нам, спаси от гнева этих безбожников-большевиков, от которых всего можно ожидать! Пощади, боже, меня! Хотя бы даже не ради меня самого, а ради несчастных людей, что доверились мне – как я доверяюсь тебе, господи! – и дремлют сейчас в своих креслах, и даже не ведают, что может с ними произойти!..»