Бойся своих желаний

Ему способствовал исключительный дар убеждения, коим обладал глава компании. В начале своего нового бизнеса Бачеев уговорил пятерых – внимание! – женщин, причем одиноких, написать ему дарственные на свои квартиры. А взамен поселил их в коттеджах в дачном поселке, который строился неподалеку от Кольцевой. Плюс к новому дому каждая «беглянка из города» получила в дар по роскошной машине-иномарке. Историю расписали в прессе, раскрутили по телевидению (не бесплатно, разумеется). Очень эффектно смотрелось: дамочки в садиках, на фоне иномарок и двухэтажных особняков, а рядом – такой же ряд домов, только покуда без отделки. И – вдали другие, еще менее готовые, одна лишь коробка под крышей. И огромный щит: Дом твоей мечты. И чрезвычайно импозантный и убедительный директор фирмы, призывающий зажить, как западный средний класс: в пригороде, с собственной лужайкой и машиной. А еще в репортажах рассказывалось о школах, детсадах и прочей инфраструктуре в поселке, об удобной четырехполосной дороге, ведущей к столице. В результате следующая партия покупателей не заставила себя ждать. Согласно договору надо было внести сумму, примерно равную стоимости квартиры в Москве – и через пять месяцев вселяться в свой дом. Но новоселов второй волны осчастливили даже раньше. Новые пятнадцать счастливчиков въехали в собственные дома уже через месяц! Разумеется, слух об этом немедленно разнесся по столице. И заказчик пошел валом.

Когда компания находилась еще только на взлете, случилось странное. Бачеев вдруг исчез. Исчез – вместе со всеми деньгами, наличными и безналом. Счета фирмы оказались пусты. Причины данного побега остались покрыты мраком. Говорили, что на господина наехали влиятельные бандитские структуры, а тот либо просто испугался, либо не захотел с ними делиться. А может, и то и другое вместе. Другие соглашались, что да, наехали – но не бандиты, а власть предержащие, потому что не желали повторения историй с «МММ» и «Властелиной». Впрочем, те времена каждый день подкидывали столько примеров воровства и мошенничества, что о Бачееве с его масштабами (ну, подумаешь, каких-то сорок квартир!) особенно и не судачили. Ну, сбежал с деньгами – мерзавец, конечно, но и молодец, поймал рыбку в мутной воде.

Удивительно было не то, что сбежал, и не то, что с кучей долларов – а то, что его поймали! Представляете, схватили! Объявили в розыск по линии Интерпола, повязали где-то в Испании, а потом экстрадировали в Расею. Столь впечатляющий успех спецслужб злые языки объясняли тем, что в числе пострадавших неожиданно оказалась (дура!) мамаша одного из высокопоставленных чиновников. Но документальных доказательств данному факту нет, поэтому можно считать, что западные полицейские просто хорошо сработали.

Просто хорошо сработала и российская прокуратура с судом, совместными усилиями впаявшие Бачееву в девяносто седьмом году «семерик» за мошенничество в особо крупных. А в две тысяча первом товарищ уже вышел на свободу – и исчез из поля зрения и правоохранительных органов, и прессы, и широкой общественности. Вплоть до марта нынешнего года, когда он подал заявление о заграничном паспорте. В мае он его благополучно получил – судимость у гражданина оказалась уже погашена.

Сейчас гражданин Бачеев был не слишком обременен имуществом. Лишь квартирка – «однушка» на юге столицы и ни единого транспортного средства. А зачем ему, спрашивается, собственные транспортные средства – коль скоро можно разъезжать на «Ниссане-микра» гражданки Толмачевой, которая в придачу к машине оказывает ему услуги сексуального характера!

* * *

Я сам позвонил Мишель: «Надо увидеться». Она колебалась, но, слава богу, не стала говорить магических слов «посмотрю в свое расписание» и назначила на час дня.

– Приезжай ко мне в Гусятников. Дорогу, я думаю, ты еще не забыл.

Встретила меня в халатике на голое тело и босоножках с десятисантиметровыми каблуками. Типичная шалава-стриптизерша. Чему только за границей училась?

Что ж, достойная пара продюсеру Желдину. И украшение нашей эстрады. Только непонятно, при чем здесь битлы?

– Выпьешь чего-нибудь, Синичкин? – с придыханием спросила Мишель.

Не знаю, возможно, она ждала новой секс-атаки? Но я, бывает, и облажаюсь – однако на своих ошибках настаивать не люблю.

– Не выпью, Монина, – сказал я ей в тон.

– А зачем пришел?

– По делу.

Мы уселись в черно-белой лакированной гостиной.

– Давай, излагай, Синичкин.

Она выговаривала мою фамилию так, что та звучала, словно омерзительная кличка.

– Мне нужна твоя помощь в раскрытии ограбления твоей квартиры.

– А оно – раскрыто.

– Нет, Монина. Что ты скажешь, если и я, и оперативники, ведущие следствие, соберем свою пресс-конференцию? И расскажем, что Василиса Кирпиченко невиновна. И заявим, почему ее подставили. И кто это сделал. И ради чего.

Ее лицо помертвело.

– Ты этого не сделаешь, Синичкин.

– Почему же? – легким тоном ответствовал я.

– Да потому, что я – твоя заказчица! – прошипела она. – А ты работаешь на меня. И обязан выполнять мою волю! И если ты пойдешь против меня – я тебя засужу. Уничтожу!